Дальше я аккуратно рассказал Витьке о событиях на Кубе. Исходя из того, что он предупредил, что это его отец попросил меня расспросить, мне нужно было информацию подать таким образом, чтобы мне свою ситуацию с Громыко не ухудшить. Макаров по просьбе сына вроде как и вступился за меня, вряд ли он соврал своему сыну, но есть же еще такая вещь, как лояльность первого заместителя к собственному начальнику, да ещё и очень хорошему начальнику на самом деле. Не понаслышке знаю, что хороший начальник – вещь редкая, и умные подчинённые его очень ценят. Хорошо работать с умным, честным и обаятельным человеком, который, к тому же, является близким другом всемогущего генсека.

Поэтому специально рассказал, что, с моей точки зрения, Вильма целенаправленно подставила меня, потому что я после той беседы с Фиделем и Раулем Кастро, что она мне устроила, отказался потратить свой отпуск на множество лекций по всей Кубе.

Специально расписал ему детально тот график, который она мне тогда озвучила в своём кабинете – без всяких предварительных договорённостей и в полном ожидании, что после встречи с Фиделем Кастро я всё это должен беспрекословно отработать. А ведь никакой предварительной договорённости и не было.

– Какое‑то у неё было подсознательное ожидание, что после встречи с таким великим человеком я не смогу отказать. – рассказывал я Витьке, размахивая руками. – А я, конечно, человек благодарный, как ты знаешь, но возмутило меня всё это, сам понимаешь.

Путёвка же не от правительства Кубы была, и раздобыть её было не так и легко. Я целенаправленно ехал провести это время с женой и детьми, потому что они меня мало видят – бегаю куда‑то по куче различных взятых на себя обязанностей.

И тут вдруг раз – облагодетельствовали меня, дали поговорить чуть меньше часа с лидером Кубы, и бегай за это три недели, вспотев по жаре, по различным кубинским организациям, бесплатно работай.

Поставь она это условие перед этой беседой с Фиделем – я бы ни в жизни не согласился к нему прийти, сам понимаешь.

– Ага, понимаю, – поддакнул Витька.

Было видно, что он полностью на моей стороне.

– Ну и тем более, что я отплатил за возможность этой встречи во время разговора с Раулем Кастро конкретными советами, как кубинцам свою экономику развивать. – пояснил я.

Затем рассказал другу про то, что потом кубинцы ко мне поехали и позвали выступить в Совете министров – так их мои идеи заинтересовали. А я им дал отказ, потому что меня уже из советского посольства уведомили, что нельзя ничего делать без ведома Министерства иностранных дел и специального разрешения.

Ну а дальше, насколько я потом узнал, но могу об этом только догадываться, видимо, Фидель в Министерство иностранных дел позвонил и высказал своё недовольство по этому поводу. И ко мне пришли из советского посольства и сказали, что теперь можно выступать на Кубе.

И вот тогда я уже, как в следующий раз за мной ходоки приехали, пошёл с ними и согласился в Совмине Кубы выступить. Ты же знаешь, что я в принципе в экономике неплохо разбираюсь...

– Знаю ли я?! – воскликнул, улыбаясь, Витька. – Конечно, знаю, учитывая, сколько ты мне разных советов уже дал по достаточно каверзным вопросам по экономике.

– Ну вот как‑то оно всё так и получилось.

Витька слушал мои рассказы, и глаза у него горели подлинным энтузиазмом. Нравилось ему всё это.

Ну конечно, когда такие фигуры в рассказе его друга мелькают, как Фидель Кастро, который овеян славой в Советском Союзе на уровне героев революции СССР – какого‑нибудь того же самого Будённого или Чапаева, – и министр, который его собственному отцу, который очень высокий чиновник, приказы каждый день отдаёт. Конечно, ему всё это было очень интересно услышать. Ну а дальше я, чтобы он не начал задавать конкретные вопросы по поводу того, что именно я советовал кубинцам и в разговоре с Раулем, и во время этого выступления в Совете министров, тут же перевёл разговор на Регину Быстрову.

Витька ожидаемо клюнул. Его глаза тут же наполнились возмущением, и, конечно, он мне задал вполне ожидаемый мной вопрос:

– А почему ты мне не сообщил, что Быстрова в МГИМО уже учится?

– Ну, Вить, ты же знаешь, что я человек не болтливый. Я летом, когда в Берлине был, познакомился с одним вашим студентом МГИМО. Дмитрием его зовут. Потом как‑то созвонились – уже не помню, по чьей инициативе, – договорились в ресторане посидеть. Я с супругой, он со своей девушкой. И представляешь, подымаю я глаза, когда он в ресторан заходит, а у него в паре – Регина Быстрова. Представляешь себе моё изумление?

– Очень даже представляю, – рассмеялся Витька. – Оно у меня у самого совсем недавно было, когда около аудитории МГИМО меня эта самая Регина и поймала. Думаю: «Что за наглая девка меня от аудитории куда‑то оттаскивает?» А это Быстрова. Я от неё отскочил, как чёрт от ладана, от неожиданности.

– Ну вот и у меня также было. – сказал я. – А дальше у меня с Региной разговор завязался. Она стала меня умолять, чтобы я дал ей второй шанс и никому не рассказывал. Ну, я и решил, учитывая, что главное – что в МГУ она перестала нам глаза мозолить и всякие гадости в мой адрес устраивать, дать ей этот самый второй шанс. И, сам понимаешь, не для того, чтобы данное слово тут же побежать нарушать.

– Ну, у меня по итогу всё так же вышло, – согласно закивал Витька. – Правда, я перед этим с батей по поводу неё переговорил, и он мне сам посоветовал не связываться с ней ни в коем случае. Мол, есть там нюансы… Понимаешь, о чем он?

– Да, поверь, что понимаю, – ответил я. – Именно об этих нюансах я, когда узнал о том, что она в МГИМО всплыла, тут же и задумался. Нюансы действительно чрезвычайно специфические могут оказаться.

– А ты что подумал, как Регинка в МГИМО вдруг оказаться смогла? – спросил меня Витька с немного невинным видом, что означало: вопрос с подвохом. Не умеет он еще такие вот вопросы с естественным видом задавать…

Ну да, явно ему интересно сравнить то, что сказал его отец по поводу Быстровой, с тем, что от меня может услышать.

– Думаю, тут всего два варианта,