Зал, в который его ввели, оказался не похожим на другие помещения «Дома без греха». В нём было меньше света, тени двигались по стенам, будто одушевлённые, а воздух казался густым, насыщенным чем—то невидимым.

В центре зала, опираясь на спинку кресла, стояла женщина.

Её силуэт вырисовывался идеальными линиями, движения были изящными и почти плавучими, словно она не просто двигалась, а скользила по пространству, не нарушая его естественного течения. Волосы – густые, переливающиеся в свете свечей, словно жидкий шёлк, спадающие на спину мягкими волнами. Глаза…

Дмитрий замер.

Глаза были иными.

Не просто тёмными или яркими, не просто красивыми. В них тонула реальность.

Он на мгновение ощутил странный провал, будто всё вокруг исчезло, осталось только это бездонное, тягучее притяжение, которому он не мог и не хотел сопротивляться.

– Дмитрий… – голос прозвучал мягко, но в нём ощущалась тёплая вязкость, способная проникнуть в самую глубину сознания.

Он моргнул, возвращая себе способность мыслить, но внутри всё ещё оставалось ощущение несуществующего движения – будто он на мгновение потерял связь с реальностью.

– Мы знакомы? – он выдержал паузу, внимательно наблюдая за её реакцией.

Она чуть улыбнулась, уголки её губ приподнялись, но в этой улыбке не было человеческой игры.

– Не думаю. Хотя разве это важно?

Её голос касался его кожи, словно дыхание, но между ними было расстояние, которого не существовало.

Дмитрий ощутил странное беспокойство. За годы службы он встречал разных женщин – искренних и коварных, хищниц и жертв, но такой, как Лера, не было среди них. В её присутствии ощущалось нечто иное. Нечто надчеловеческое.

Он сделал шаг ближе, испытывая, насколько сильно он может контролировать ситуацию.

– Ты странно смотришь, Лера.

– А ты странно ощущаешь моё присутствие.

Она произнесла это без вызова, без флирта, без притворства, словно говорила о чём—то очевидном.

– Я просто привык к другому, – ответил он, слегка усмехнувшись, но чувство лёгкого головокружения не оставляло его.

– Но ведь ты здесь не ради привычного.

Она не спрашивала. Она констатировала факт.

Вокруг Дмитрия будто бы изменилось давление, воздух стал насыщеннее, а тепло, которое обычно оставляют на коже близкие расстояния, теперь ощущалось изнутри, как будто исходило не от неё, а от его собственного тела.

Он видел, как некоторые клиенты украдкой бросали взгляды в их сторону. Некоторые отворачивались слишком резко, кто—то неуверенно отводил глаза, но никто не смотрел на Леру прямо.

– Они тебя боятся?

– Нет. Они просто знают, что я – не для них.

Дмитрий уловил подтекст – она выбрала его.

Тепло поднималось по его спине, но не было похоже на обычное возбуждение, скорее, это запах приближающейся грозы, когда воздух электризуется, но капли ещё не коснулись земли.

– Почему именно я?

Лера медленно приблизилась. Её рука почти коснулась его щеки, но не завершила движение – её пальцы зависли в воздухе, заставляя его почувствовать прикосновение, которого не было.

– А разве ты сам не чувствуешь?

Он почувствовал. Но не мог понять, что именно.

В этом моменте не было привычной игры, не было явного намёка, а было нечто иное – ощущение выбора, который был сделан задолго до их встречи.

Он мог бы уйти. Мог бы сказать "нет". Но не сказал.

– Ты права. Я здесь не ради привычного.

Дмитрий сделал шаг ближе. Она улыбнулась.

И мир, который ещё секунду назад был чётким и понятным, начал исчезать в её глазах.

Дмитрий возвращался в «Дом без греха» снова и снова. Сначала оперативник объяснял это необходимостью продолжать наблюдение, собирать информацию, проникнуть глубже в атмосферу этого места. Но уже через несколько визитов он понял, что обманывает сам себя.

Лера – так звали ту, которая однажды выбрала его. Воспоминание о ней не отпускало. Даже спустя несколько дней после их первой встречи он чувствовал её прикосновение, слышал её голос, ощущал её взгляд, будто она оставила внутри него незримую печать.

Он возвращался, не зная, почему, но осознавая, что не может иначе.

Когда Лера появлялась в зале, он чувствовал это раньше, чем видел её. Пространство будто напрягалось, воздух становился тяжелее, время растягивалось. Когда она приближалась, внутри него разливалось нечто странное – не волнение, не желание, но ощущение, что всё, что происходит, уже было предрешено.

Хотя в её поведении не было ни излишней инициативы, ни намеренного флирта, в её молчаливом присутствии ощущалась сила, способная завладеть вниманием и подчинить пространство вокруг. Её не нужно было добиваться, завоёвывать или пытаться расположить к себе – она просто существовала рядом, и этого оказывалось достаточно, чтобы его мысли неизменно возвращались к ней.

Поначалу он пытался контролировать себя: старался не задерживаться слишком долго, уходил вовремя, не позволял себе излишней привязанности. Однако с каждым новым визитом он осознавал, что его собственные принципы становятся всё более размытыми, а попытки удержать себя в рамках бесполезны. Он больше не мог следовать своим же правилам.

Время, проведённое рядом с ней, воспринималось иначе. В её обществе часы теряли свою значимость, границы между разговорами, молчанием и прикосновениями стирались, а реальность за пределами этой комнаты будто исчезала, оставляя только ощущения – тепло её взгляда, её дыхание, её едва уловимые движения, которые становились центром его восприятия.

Но чем сильнее становилась привязанность, тем страннее были его сны. Сначала это были лишь случайные образы – её лицо, движения, её голос, улыбка. Затем ночные видения стали приобретать иной характер, наполняясь смутными очертаниями, беспокойными тенями, размытыми силуэтами, в которых он узнавал её, но одновременно ощущал её недосягаемость. Во снах он видел её отражение в воде, её силуэт, исчезающий в густом тумане, её руку, касающуюся его, но в последний момент растворяющуюся в воздухе.

Просыпаясь среди ночи, он испытывал странное чувство, будто она только что была рядом, её дыхание касалось его кожи, но стоило включить свет, как вся комната оказывалась пустой, и разум подсказывал, что это было лишь иллюзией. Даже если несколько дней он не появлялся в «Доме без греха», её присутствие не покидало его. Он чувствовал её запах в толпе незнакомцев, замечал её отражение на границе зрения, а в моменты тишины ему казалось, что он слышит её голос.

Но он никому об этом не рассказывал. Не потому, что боялся показаться смешным, а потому что сам не мог объяснить, что с ним происходит. Он предпочитал заглушать эти мысли, но чем больше пытался вытеснить их, тем сильнее они овладевали его сознанием.

Начальство триста второго не могли не заметить изменений. Варвара пристально наблюдала за ним,