– Ты правда теперь… этим занимаешься? – наконец спросила одна из стюардесс, вытягивая губы в линию.

Лиза медленно обернулась.

– Этим?

– Ну… этим, – голос её собеседницы стал тише, словно обсуждалось что—то запретное.

Лиза не смогла сдержать улыбку.

– Ты имеешь в виду, что я открыто получаю удовольствие и ещё зарабатываю на этом?

– Ну… – девушка явно не знала, что ответить.

Лиза наклонилась ближе.

– Так скажи мне, это тебя злит потому, что ты считаешь это аморальным… или потому, что ты просто завидуешь?

Ответа не последовало. Но он был ей и не нужен. Лиза уже знала правду.

Лиза привыкла к тому, что мужчины видят в ней только одну роль. Они восхищались её свободой, боготворили уверенность, жаждали быть с ней здесь и сейчас, но никто не хотел оставаться. Они хотели лёгкости, но не понимали её сути. Говорили комплименты, делали дорогие подарки, обещали, что с ней всё иначе, но в конце всегда уходили.

Со временем доверие к словам исчезло, и для неё остались только действия. Мужчины находили в ней нечто возбуждающее, но не связывали с ней свою жизнь. В их глазах она была непредсказуемой, порочной, недоступной в самом важном смысле. Они жаждали её тела, но боялись её естественности.

Женщины ненавидели ещё больше.

Эта враждебность проявлялась в женских взглядах, сжатых губах, перешёптываниях за спиной. Ничего не делая, не провоцируя, не разрушая чужие отношения, не выставляя себя напоказ, Лиза вызывала раздражение просто фактом своего существования.

Осознавая, что для них представляет угрозу, она не пыталась оправдываться. Их пугало её отношение к жизни, к любви, к сексу. Они считали её испорченной, хотя сами мечтали о том же, о чём она. Только не позволяли себе даже признаться в этом.

Но Лиза не винила их.

Никогда не осуждая людей за их желания, она считала, что мир был бы проще без лицемерия. Ей казалось, что мир был бы намного лучше, если бы люди не прятались за масками. Они делали вид, что их не тянет к кому—то, что не испытывают влечения, что вся их жизнь – это цепь взвешенных решений, а не хаотичный танец инстинктов и эмоций.

Как можно стыдиться того, что естественно? Почему мужчины притворяются, что им нужна «скромная и верная», но при этом жаждут тех, кто раскрепощён? Почему женщины презирают таких, как она, но мечтают хотя бы раз в жизни испытать то, что она испытала?

Она не пыталась изменить этот мир.

Следуя своим желаниям, Лиза не строила коварных планов, не пользовалась людьми ради выгоды, не искала способ манипулировать. Она просто жила так, как хотела, даже если это шло вразрез с ожиданиями общества. Она не была разрушительной силой, не мстила за предательства, не наказывала за лицемерие, не держала зла.

Но чем больше мужчин проходило через её жизнь, тем сильнее ощущалась пустота. Секс перестал быть просто удовольствием. Он стал способом заглушить что—то внутри.

Каждую ночь её окружали новые лица, новые голоса, новые прикосновения. Привычный ритм, узнаваемые ощущения, восхищённые взгляды. Но чем больше их было, тем меньше оставалось чего—то настоящего.

Чувство пустоты настигло её в номере пятизвёздочного отеля после шумной ночи, когда пришло осознание, что внутри не осталось никаких эмоций.

Её отражение в зеркале – безупречное тело, ухоженные волосы, ленивая улыбка. Но взгляд… Взгляд был совершенно пустым.

Только теперь стало ясно: за всеми этими мужчинами, всеми встречами и расставаниями, всей этой бурей страсти – она осталась одна.

Лиза давно осознавала, что мир несправедлив, но теперь поняла это глубже, ощутив, как в нём не остаётся места для таких, как она. Её поиск любви превращался в разочарование: вместо искренних чувств она находила лишь использование, заменяя эмоциональную близость физическими встречами, которые не оставляли ничего, кроме пустоты.

Её принимали за идеальную любовницу, идеальную фантазию, идеальный ночной сюрприз. Но никто не видел в ней человека, который тоже хочет быть любимым.

Самая жестокая ирония её жизни заключалась в том, что, отдавая себя без остатка, она оставалась в одиночестве. Всё, чего жаждали другие, она щедро дарила, но никто не задумывался о том, что самой ей нужно было нечто большее, чем просто мимолётное желание.

Перед поездкой к Лизе Виталий достал телефон и набрал номер Дмитрия. Тот ответил быстро, словно уже предчувствовал звонок.

– Дим, есть одно дело, – без лишних предисловий начал он. – Мы едем к Лизе Климовой. Думаю, тебе стоит присоединиться. Это может быть полезно.

– Чем же она так интересна? – лениво поинтересовался тот.

– Её имя фигурирует в деле. Что—то тут не так. А ты неплохо разбираешься в людях, – добавил Виталий.

На том конце провода воцарилось секундное молчание.

– Ладно. Где встречаемся? – продолжил оперативник и добавил, получив адрес: – Буду у её дома через двадцать минут.

Варвара не любила подобные визиты. Ночные встречи с незнакомыми людьми редко приносили ей удовлетворение, но сейчас у неё не было выбора. Вместе с Виталием и Дмитрием она поднялась на четырнадцатый этаж современного жилого комплекса, где тишину нарушало лишь приглушённое жужжание вентиляции. Лифт был слишком чистым, коридор – слишком идеальным. Здесь не пахло ничем, кроме кондиционированного воздуха.

Смолина постучала в дверь. Ответа не последовало.

– Может, занята? – Виталий качнул головой, сложив руки на груди.

Варвара постучала ещё раз, теперь настойчивее. Из-за двери раздались шаги, а затем дверь распахнулась. На пороге стояла Лиза.

Шёлковый халат, небрежно завязанный пояс, расслабленная поза. Её волосы были слегка взъерошены, а на губах играла лёгкая улыбка – она не выглядела удивлённой, скорее, заинтересованной.

Лиза открыла дверь и прищурилась, осматривая неожиданных гостей.

– Добрый вечер, – первой заговорила следователь, доставая удостоверение и раскрывая его перед Лизой. – Варвара Смолина, Федеральная служба охраны. Это Виталий и Дмитрий.

Оба молча продемонстрировали свои удостоверения, слегка кивнув.

– Ого, – Лиза медленно подняла брови. – Значит, теперь ФСО раздаёт ночные визиты? Какое счастье! Неужели я что—то выиграла?

– Мы можем войти? – Варвара сделала шаг вперёд.

– А если я скажу нет?

– Не скажешь.

Лиза оценила уверенность, пожала плечами и отошла в сторону, приглашая внутрь.

– Чувствуйте себя как дома, но учтите, кофе не предложу – только что закончился стрим, я устала.

Квартира выглядела идеально. Светлый интерьер, панорамные окна, мягкие пледы, столик с открытой бутылкой вина. В углу комнаты стоял ноутбук, на экране которого мигали последние сообщения зрителей из чата. Варвара бросила взгляд на купюры, хаотично разбросанные по столу, и невесомые атласные вещи, оставленные на спинке кресла.

– Вижу, работа у тебя весьма прибыльная, – Виталий усмехнулся, оглядываясь.