Когда Лиза вышла, слегка поправляя одежду, несколько человек посмотрели на неё с откровенной догадкой.

– Ты серьёзно? – прошептала одна из девушек, стоявших у зеркала.

Лиза улыбнулась:

– Конечно.

Повернувшись, она направилась к выходу, даже не оглядываясь. Позже она думала, что этот случай должен был вызвать неловкость, смущение, чувство стыда. Но не вызвал.

Она поняла, что людям на самом деле плевать. Большинство делают вид, что им важно чужое поведение, только чтобы было о чём поговорить. На следующий день они уже забывают о чём судачили ночью.

А Лиза не видела смысла стыдиться того, что её не тяготило. Проблема, о которой она старалась не думать. Всё в её жизни было прекрасно.

До тех пор, пока она не заметила, что слишком долгое отсутствие секса начало её угнетать. Пока другие студенты мучились с зачётками, Лиза быстро разобралась в альтернативных методах освоения знаний.

Её ночи были расписаны точнее, чем у военных пилотов. В один день у неё мог быть сосед по комнате, который зачем—то стучал к ней ночью за солью (и, разумеется, забывал о своей миссии через пять минут).

На следующий – парень из группы, который смущённо бормотал, что ему срочно нужна помощь с философией. На втором курсе Лиза осознала свой главный страх. Ей невыносимо было оставаться без секса.

Сначала она просто раздражалась. Потом начинала нервно проверять телефон, убеждаясь, что не упустила чьё—то сообщение. Через три дня её раздражение превращалось в депрессию. Через четыре – она начинала разглядывать даже тех, кого раньше не замечала. Через пять – ей было уже всё равно, лишь бы вернулось ощущение адреналина.

Именно в один из таких кризисных дней она написала бывшему преподавателю.

– Скучала по моим лекциям? – с сарказмом спросил он.

– По вашим лекциям – нет, – честно ответила Лиза.

Он долго молчал, потом отправил адрес. Лиза улыбнулась. Как же прекрасно, когда люди понимают друг друга без слов.

С каждым днём ненависть к Лизе росла, словно чернильное пятно, расползающееся по белой скатерти. Женщины её не выносили – не потому, что она была с ними груба или как—то открыто враждовала, а потому что Лиза существовала без стыда. Она не оправдывалась, не пыталась соответствовать правилам и не стеснялась быть самой собой.

Для других девушек это было личным вызовом. В её присутствии даже самые убеждённые моралистки начинали чувствовать себя недостаточно правильными.

– Она просто шлюха, – шептались они в курилках.

– Как можно так не уважать себя?

– Её не интересует ничего, кроме мужиков!

Эти слова говорились с ядом, но на всякий случай – шёпотом. Как будто Лиза, услышав, могла превратить их в пыль одним лишь взглядом.

Зато мужчины молчали. Их почему—то устраивало, что рядом с ними находится женщина, у которой не было ни ненужных ожиданий, ни бессмысленных претензий, ни желания превращать мимолётное удовольствие в пожизненное обязательство.

Конечно, они старались изображать нравственную стойкость, но стоило ей взглянуть чуть внимательнее, добавить лёгкую усмешку – и вся эта моральная броня разлеталась, как тонкий лёд под весенним солнцем.

Лиза никого не уговаривала, не завлекала, не строила интриг. Она просто жила так, как хотела. И если кого—то это раздражало – ну, что ж, проблемы этих людей находились далеко за пределами её зоны ответственности.

Девушка никогда не думала о себе в категориях "хорошая" или "плохая" – она просто жила так, как ей хотелось, не задумываясь о чужих оценках. Если кто—то видел в этом угрозу, то, скорее всего, его беспокоило не её поведение, а собственные комплексы и предубеждения.

У Климовой таких проблем не было. Она не позволяла обстоятельствам загонять себя в рамки и всегда находила способ избавиться от того, что мешало ей наслаждаться жизнью.

Лиза никогда не мечтала о небе. Не сидела у окна в детстве, наблюдая за пролетающими самолётами, не перечитывала книжки о путешествиях, не строила воздушные замки о романтике дальних странствий. Просто однажды, когда встал вопрос о том, куда податься после института, она услышала, что стюардессам платят неплохие деньги, да ещё и с бесплатными командировками в придачу. Идеально.

Через полгода курсов, десятки выученных инструкций по безопасности и километры натренированной улыбки она уже шагала по аэропортам в идеально выглаженной форме, неся на себе взгляд одновременно восхищённый и предвкушающий. Мир распахнулся перед ней, наполненный бесконечными рейсами, новыми городами и мужчинами, которых она, вероятно, никогда больше не увидит.

Стюардесса – это идеальная работа для тех, кто не любит привязываться. Когда её подруга по экипажу с горящими глазами рассказывала, как один пилот поцеловал её за кулисами обслуживания, Лиза едва сдержалась, чтобы не зевнуть.

– Правда? Целовал? Боже, Марина, и как ты это пережила?

Подруга надулась, но Лиза уже не слушала. Для неё этот мир был аттракционом, в котором мужчины могли быть красивыми, умными, успешными, но всегда временными.

Однажды, когда рейс был долгим, пассажиры расслабились, а бортпроводники наконец—то получили пару часов тишины, она встретила его. Мужчина в костюме, с лёгкой небрежностью в манерах и с тем взглядом, который выдавал: он привык получать всё, что хочет.

– Как часто ты летаешь? – спросила она, когда он, растянувшись в кресле бизнес—класса, задумчиво разглядывал меню.

– Не настолько, чтобы успеть изучить всех стюардесс, – улыбнулся он.

Он был опытным игроком, но не на её уровне.

Пассажиры спали. В проходе никого не было. Его рука скользнула к ней, её рука легла на его шею. Это случилось в самом очевидном месте – за шторкой между салонами, в царстве белых скатертей, где воздух был пропитан запахом дорогого виски и заграничных духов.

– Ты ненормальная, – прошептал он ей, когда она застегнула последний крючок формы.

– Ты первый, кто мне это сказал, – хмыкнула она, поправляя волосы.

Конечно, она лгала. Она не искала любви. Но один человек всё—таки смог привлечь её внимание.

Пилот. Хищник, который знал, что нравится. Его улыбка была полна обещаний, а голос – спокойный, чуть насмешливый, идеально подходящий для человека, который управляет лайнером, вмещающим сотни людей.

Первый раз это случилось в кабине, когда они остались наедине перед посадкой.

– Это против правил, – произнёс он, даже не пытаясь убрать руки с её талии.

– Но ведь тебе плевать?

– Конечно.

Он понимал её. Не задавал глупых вопросов, не требовал объяснений, не пытался узнать, о чём она мечтает по ночам.

Впрочем, он тоже оказался временным. Потому что Лиза не принадлежала никому. Каждый рейс открывал новые возможности.

В Лондоне она познакомилась с пилотом, который угощал её лучшими коктейлями, словно пытался покорить не только