Мы с ним вполне по-дружески поболтали и разошлись с обещанием погостить друг у друга. Старица ко мне не подходил, но знаком дал понять, что обязательно увидимся позже.

А потом появился сухенький старец с посохом, грюкнул им об пол и пригласил всех в тронный зал.

Иван Васильевич, который третий, великий князь всея Руси, уже сидел на троне – покрытом резной костью и золотыми пластинами массивном величественном сооружении. В царском облачении, то есть в бармах, при большом наперстном кресте, едва не на всю грудь размером, при державе с посохом и в шапке Мономаховой. Которая, как я уже говорил, совсем не похожа на ту, что дошла до наших дней. Рядом с ним, как соправитель, сидел Иван Молодой, тоже в парадном облачении, но не таком пышном. И на кресле попроще.

бармы — широкое оплечье или широкий воротник с нашитыми на него изображениями религиозного характера и драгоценными камнями, надеваемый поверх парадного платья; часть парадной княжеской одежды, а к концу XV века — великокняжеской, потом царская регалия. Древнерусский аналог византийского лора — детали парадного императорского облачения.

Устало хмурясь, великий князь дал знак рассаживаться. Я уже знал, что бояре сидят по лавкам по обе стороны от государя, согласно своего родства, заслуг и благоволения государя, строго по своим местам, за которые готовы друг другу рвать глотку. Поэтому слегка помедлил, ожидая куда определят меня. Но особо не переживал. Куда-то да определят. Хочется надеяться, что не с самого краю. А вообще, плевать. Сам факт того, что латинянина допустили в святая святых, уже беспрецедентный факт и великая милость.

Но ждать почти не пришлось, тот же старец, с поклоном отвел меня к отдельному креслу, по левую сторону от трона, но чуть поодаль, не так близко, как сидел Иван Молодой.

«Эвона как... – подивился я про себя. – Это уже вовсе милость из милостей. Что бородатые волком смотрите? Плевал я на вас с высокой колокольни. То ли ще будет...»

Иван сам прочитал молитву, бояре в унисон ее повторили, а потом дружно закрестились. И на меня не забывали зыркать, мол, а ты, фрязин, что делать будешь? Я хотел из хулиганства тоже осенить себя крестным знамением, но на латинский манер, но передумал и воздержался. С такими вещами не шутят. Живо можно все милости растерять, да врагов смертных нажить.

Очень неожиданно, я оказался в самом центре внимания на Думе. Для начала, великий князь приказал рассказать, как получилось с ганзейцами. Пришлось ответствовать. Сухо описал битву на море, а потом и сухопутное сражение. Особенно не расписывал, потому что, как в первом случае, как и во втором, со мной были русичи, так что успели в подробностях уже доложить по инстанции. Отдельно доложил, тоже вкратце, что будет предпринято в ответ со стороны Наварры. А вот планам ганзейцев, уделил гораздо больше внимания.

- У нас с данцами договор... – заметил Иван. – Думаешь, осмелятся нарушить? Пока подобного замечено не было. Хотя да, купцам стеснение уже начали чинить.

- Не думаю, что король пойдет войной на Русь, – я отрицательно покачал головой. – Ганза в Дании уже не так сильна, чтобы заставить его. Но лично он у торгашей в долгах по самые уши, так что озаботиться все равно не мешает.

- Литовское княжество может поддержать... – подсказал боярин Щеня. – Они его и так склоняют. Али к ливонцам склонится.

Обговаривали вопрос не особо долго и приговорили для упреждения послать посольство к королю, с намеком, мол, что все знаем.

К моему удивлению, бояре оказались очень толковыми советчиками. Никакого сумбура и перетягивания одеяла на себя. Все с толком и по делу.

Дальше пришлось ответствовать о торговых делах, верней о производственных. Я доложил о том, что уже сделано и что планирую сделать. А заодно, поставил вопрос о людском ресурсе.

Бояре погомонили и порешали отправлять мне кандальников со всей Руси. И заодно указать местным властям не чинить препонов, ежели людишки соберутся переселяться.

У меня было подготовлена куча предложений, но я не стал форсировать события и все сразу вываливать на обсуждение. Решил сначала обзавестись сторонниками, так сказать, создать лобби, а уже потом потихоньку продавливать решение вопросов.

После чего мы кратко обсудили визит посланцев британского кинга, я повторил свои рекомендации, которые тоже были восприняты вполне благосклонно.

На этом великий князь неожиданно закрыл Думу, без объяснения причин, но приговорил собраться завтра, а мне вдобавок наказал явиться к нему поутру.

После того как все разошлись, удалось переговорить со Старицей.

- Ну и как дела наши скорбные, Юрий Дмитриевич? Взяли няньку?

- А как же, – спокойно ответил боярин. – Во всем уже созналась.

- Небось удавили уже?

Хозяин Тайного приказа молча пожал плечами. Мол, сам слышал, что государь приказывал, зачем спрашиваешь.

- Понятно. А как насчет связей злодейки с Палеологиней? Выявлены? По чему приказу действовала?

- Связь есть, – коротко ответил боярин. – Ты не беспокойся Иван Иванович. Государь как надо порешает по сему делу. Боле ничего подобного от гречанки не выйдет. В дальний монастырь, под строгий затвор, приказано сослать ее.

- А с княжной как?

Старица оглянулся и понизив голос сообщил:

- Удалили от двора. И сторонников всех вычисляем. И это, я понял, что ты обо всем уже догадался. Но храни при себе сии сведения.

- Чей не дурак... – я в свою очередь пожал плечами. – Но ты уж озаботься.

- Озабочусь, будь уверен... – твердо пообещал Старица и убежал по делам.

В общем, особо доверительного общения с боярином не получилось, что и неудивительно. При всех наших близких отношениях он человек великого князя, а