А в голове, отдаваясь эхом, звучала мысль, пришедшая ещё по дороге: «Культура отмены» — красивое словосочетание. Но касса, в конце концов, находит каждого. Даже тех, кто давно забыл, где вход в этот супермаркет. А мне, кассиру, оставалось лишь выдавать чек. Кровью на стене. Но не исключено, что это послание не просто так.

Удалось поесть, удалось даже чуток поспать. Жареная картошка с салом зашла как родная. Ира уже спала, а вот меня разбудил писк: так сушилка для одежды сказала мне на своём роботизированном, что форма высушена.

И, камуфляж из барабана, я заметил, что форма не просто сухая — она ещё и тёплая. Ира что-то говорила про функцию глажки, когда я уплетал приготовленный ею картофель, и мне очень хотелось взглянуть на это чудо.

Глажкой тут и не пахло, то есть китель и брюки ПШ в ней не погладишь, а вот для моего «комка» самое то. И вдруг мне позвонили. Звонил взводный.

— Слушаю? — ответил я.

— Слав, срочно в район, введён план «Перехват».

— Принято. Жду водителя, — вновь ответил я.

— Водитель твой едет уже, я ему уже позвонил. У соседей какой-то треш произошёл в районе.

— Понял, — кивнул я, словно рация передавала бы кивки.

Форма была надета, сверху броня, каска осталась в машине. А руки помыты от запаха пороха и крови Главбуха.

«Алиса, — спросил я у сотового, — что такое треш?»

И она выдала мне:

«„Треш“ от английского trash — „мусор“ — это сленговое слово, обозначающее что-то очень низкого качества, абсурдное, отвратительное, вульгарное или шокирующее, выходящее за рамки общепринятого, а также целое направление в искусстве, культуре и музыке, которое использует эту эстетику для эпатажа. Оно описывает нечто нелепое, мерзкое, но иногда и намеренно провокационное».

А как-то так получилось, что у нас в лексиконе столько английских слов? Новая мода? Как во времена Льва Толстого на всё французское?

Бахматский приехал и тоже набрал меня. И, сев в машину, я отзвонился в дежурку, сказав, что я в районе.

— Внимание всем постам, — грозно продекларировал Курган. — Сегодня примерно в 00:45 по адресу Старо-деповская, 39, в Ленинском районе города Златоводск совершено групповое убийство. Подозревается мужчина высокого роста в белой балаклаве, в белых кроссовках и чёрном спортивном костюме. Вооружён пистолетом. Скрылся в неизвестном направлении на чёрном седане, гос. номер неизвестен. Кто принял?

И все, кто слышал, стали называть свои номера. Назвал его и я.

— 322 — принял.

— 322 — Кургану, встаёшь на площадь Транспортную. При обнаружении чёрного седана даёшь знать, с тобой будет экипаж ГАИ.

— 323 — Кургану, встаёшь…

Курган называл и расставлял экипажи. Скорее всего, это делалось всеми РОВД по всему городу. Я посмотрел на часы: было 2:20. Меня же на месте казни уже через тридцать минут не было. Это система, конечно, затупила. Или затупили те, кому принадлежат сауны. Или сначала братва предупредила своих, а уже потом — ментов. Отсюда и такой результат.

— Прикинь, поймаем? — выдал Бахматский, будучи воодушевлённым после массовой драки и ловли жулика Юры.

— Преступление произошло в 00:45, сейчас 2:25, полтора часа прошло. Он уже на пути в Новосибирск или по Иркутской трассе летит, — выдал я, а сам подумал: «А как ты собирался останавливать человека со стволом?»

На месте уже был патруль ГАИ, и мы припарковались с ними и вышли, чтобы грозно стоять на страже общества.

Гайцы все чёрные машины тормозили, независимо от марки, и записывали всех, кто в них был. Правда, за время стояния таких было всего четыре, и то потому, что рядом «Лента» и люди приезжают за продуктами. Но никого не досматривали — видимо, план был такой: махнуть полосатой палочкой, и если ускорится, пытаясь скрыться, то догонять! Убегает — значит, наш клиент.

Но я знал, что план «Перехват» — это на час не более, и ждал именно прошествия этого часа. В тёплой сухой форме это было не сложно. И вот очередная тёмненькая машина, и очередной взмах палочки — и она, ускорившись, рванула в сторону моста через реку.

— За ней! — крикнул старший лейтенант ГАИ и прыгнул в машину.

— С-сука, — выдохнул я и тоже сделал вид, что поспешил, а, рухнув к Бахматскому, сказал: — Гони за гайцами, типа мы отстаём и преследуем тоже.

И я вызвал Казанку, чтобы санкционировать погоню.

Я-то знал, что в машине не преступник, по крайней мере точно не тот, кто уничтожил Главбуха, но гайцы-то этого не знают — и сейчас угробят человека только за то, что он ускорился и не остановился. Но вот вопрос, почему чёрная KIA рванула в сторону выезда из города, оставался открытым…

Глава 21

Маугли и KiA

Бахматский топнул в пол, и машина рванула с места, шлифуя резиной об асфальт. Впереди, уже далеко, мелькали мигалки гайцов. Но всё равно мы отставали и от KIA, и от машины ГАИ.

Город в этот час был другим, нежели днём. Улицы, опустевшие и вымытые недавним дождём, отражали фонари в чёрном асфальте. Окна многоэтажек были тёмными, лишь изредка светился одинокий квадрат за которым кто-то не спал. Пустые трамвайные рельсы. Редкие машины, рекламные щиты, в том числе предвыборные, зелёные парки вдоль улиц. Город спал, переваривая вчерашний день, и только наши сирены, воя, разрывали эту тяжёлую, предрассветную тишину.

Чёрная KIA, словно почуяв ловушку за мостом, рванула в последний момент направо, на проспект Ленина. Широкая, пустынный проспект принял её, и погоня понеслась вдоль тёмных фасадов, пестрящих подножьем закрытых магазинов и кафе, аптек, мимо сонных перекрёстков, мимо остеклённого торгового центра, похожего на четырёхэтажный стеклянный куб.

— Куда, тебя чёрт несёт? — проворчал Бахматский, вжимаясь в руль.

— Вить, не гони так. Мы его не догоним, это вообще гайцов работа, — произнёс я и узнал в себе старшего Лаечко, никуда не спешащего, знающего, что смена всегда заканчивается, а задолбаться можно меньше чем за час.

KIA ответила нам новым манёвром — резким поворотом на Московский тракт. Ещё минута — и мы уже летели по совершенно другой улице, что словно врата переносила нас из развитого центра в частный сектор, где до сих пор можно найти точки по продаже того же спирта. Потом — резкий съезд на Эуштинскую. Здесь уже начиналась настоящая глушь: разбитая дорога, редкие покосившиеся домики, тёмные массивы частного сектора, где только собаки, заслышав сирены, начинали тревожно лаять хором.

KIA металась, как затравленный зверь, ныряя в узкие