От скамейки донеслись какие-то рассуждения и чуть ли не споры, но мне с крыши слышно их не было. Солнце поднималось выше. Город начинал звучать громче, гуще, живее. Жизнь продолжалась. И на этой, немного даже пафосно-возвышенной философской мысли, раздался крик: «Вра-а-ач!!!». И я, улетая с привычным уже водоворотом, с удивлением понял, что звучал он не снаружи, а изнутри.

Дарёна стонала, держась за живот. Всеслав, уже одетый, стоял в распахнутой двери. Я появился в теле в тот самый миг, когда изо рта его вылетел в темноту коридора рёв:

— Агафью мне!!!

«Чего шумим-то, друже?» — нарочно равнодушно и спокойно спросил я.

«Не видишь что ли⁈ Рожает!» — взвился великий князь.

«Вижу. Орать-то так чего? Доля такая бабья — рожать. А ты рёвом своим только пугаешь её», — продолжал я так же ровно. И спокойствие, такое резко контрастное с адреналиновым взрывом внутри Всеслава, дало плоды.

«Тьфу ты! Как очумел я, и вправду. Просыпа́юсь — а она стонет. Я спросонок-то и не понял сразу» — внутренний голос звучал будто даже виновато.

«Ну теперь-то понял? Выйди из дверей тогда, Агафье мешать станешь. Что делать думаешь, роды принимать, или государством управлять?» — спросил я.

«Роды-то куда мне… Да и не дело это, мужу-то глядеть на такое» — а теперь он явно растерялся.

«Тогда пошли отсюда» — логично предложил старый Врач.

«Куда?»

«Как куда? Державой управлять. У нас, коли не забыл, дел — непочатый край».

«А она как же?»

«А ей вон помощь спешит. Скорая» — улыбнулся я, видя влетавших одна за другой в горницу Лесю, Домну и Агафью. И если у названой дочери глаза были перепуганные, то Грачова жена и Буривоева правнучка точно знали, и что происходит, и что нужно делать. И как. Таким на пути стоять — дураком быть.

— Ступай, батюшка-князь, ты тут не помощник, без тебя управимся! Тебя вон у крыльца уж дедко Ставр да Абрамка-иудей дожидаются! — наперебой заквохтали-загомонили они, умудряясь как-то одновременно и квашни-бадейки с горячей водой занести, не разлив, и нас с оторопевшим Всеславом за дверь выпереть. Чем смогли, хоть руки и были заняты.

«Вот те раз! Впервые меня две бабы задницами из комнаты вытолкнули» — весело удивился я, глядя княжьими глазами на захлопнувшуюся перед носом дверь.

«Эти могут. Хорошо хоть не пинками погнали, вот сраму-то было бы на весь терем» — хмыкнул, приходя в себя, Всеслав. «Пошли уже державой тогда править. Не зря ж говорят — каждому своё». И мы пошли.

— Ты, княже, коли занят шибко, или там мысли какие другие на уме — дай знать. Мы тогда опосля вернёмся, — внимательно глядя на спускавшегося по ступенькам Чародея с Рысью за плечом, проговорил Ставр.

— Он дело говорит! Мы ж не во́шей ловить взялись, у нас дела поважнее, тут думать треба, а не ворон считать, — согласился Абрам, наблюдая за сошествием великого князя не менее пристально.

— И вам доброго утра, отцы, — кивнул каждому поочерёдно Всеслав. — Раз ты с первыми лучами на двор ко мне явился, чуть не до свету, стало быть новости у тебя. А уж коли вы тут со Ставром такой базар развели, значит важные те вести. Выкладывайте, — велел князь.

— Не на виду бы у всех, — нахмурился безногий.

— Гнат, — не оборачиваясь спросил друга вождя, глядя на явно озабоченных советников.

— Уже, сразу, — ответил тот любимой присказкой. — Айда за мной, отцы.

В комнате, где заседали обычно Ставкой, было непривычно просторно. Вроде и народу не сильно меньше, не было Глеба, патриарха да трёх сотников, а казалось, что зал полупустой. Ставр, пошептав Гарасиму, расположился рядом со шпионским торговцем, напротив нас с воеводой. Косматый медведь стянул со вбитого в стену крюка карту и положил её между нами. Явно приближалось планирование операции. И в который раз остро почувствовалась нехватка картошки. Ну вот что прикажете по карте катать, если не её? Как понять, где должен быть командир на лихом коне?

— Я опять имею сказать два слова, княже, — начал, повздыхав и поохав восхищённо, глядя на очень подробную для этого времени карту, Абрам.

— Опять врошь, Абраша? Или ты себе думаешь, шо за каждое слово, помимо тех двух, я начну тебе приплачивать, шоб ты сказал не ровно два? Шоб да — так нет! — подбоченясь, заявил великий князь, снова, кажется, спутав торговцу все карты.

— Нет, ви гляньте на него⁈ — подхватил волну тот. — Он же без ножа рэжет!

— Так волк же, — флегматично кивнул Ставр, — потому и без ножа. Ножом-то он тебя так напласта́л бы, что и сам потом не сшил, а он знаешь какой умелец в том деле? Что ты! Самолучший! Вон, Кузьке ляхи намедни всю башку разбили вдребезги, так он подмёл в совок, что осталось там, да наново и смета́л на живую нитку. И теперь вот у нас наставник Кузьма имеется у детишек.

— Где ты там видел детишек⁈ Пустынные демоны, а не дети! Рыскают по всему городу своей хеврой, и дня не проходит, чтоб не подняли хипеша! — скандально заявил Абрам.

— А ну не трожь детушек, жидовин! Играют мальцы, бывает! — прищурился на него безногий.

— Я пла́чу представить, обо шо они будут себе играть, как самую чуточку подрастут! Из них самый мелкий уже сейчас может украсть любого коня в городе, а хозяина того коня прирезать так, что тот ещё два дня будет ходить на базар и сам не заметит, что второй день как помер!

— Ну а как же! Учим помаленьку, — с неприкрытой гордостью согласился Ставр. Кивнул и Гнат, явно приняв сказанное за личный комплимент.

— Вы мне скажи́те, мы тут все сидим об здесь, чтоб говорить за детей? Я тогда пойду, у меня и так дел — под нижнюю губу аж, — Всеслав сделал вид, что собирался подниматься, а правой рукой показал заявленный уровень загруженности, вскинув бороду.

— Ох, до чего ж тяжко с