Он остановился перед зеркальной панелью, в которой отражался высокий мужчина в идеально сшитом костюме. Взгляд был уверенным, поза – расслабленной, но внутри этого тела был тот, кто давно вышел за пределы человеческой природы. Ухмылка растянула его губы:

– Ну что ж, пора на охоту.

Бордель "Чёрная роза" находился в глубине закрытого квартала, скрытого за массивными воротами и зеркальными окнами, в которых отражались только самые достойные клиенты. Миркан вышел из машины, позволив каплям ночного дождя ненадолго задержаться на лацканах дорогого костюма. Сзади, в полумраке, замерли телохранители, готовые следовать за ним, но он лишь лениво отмахнулся:

– Оставьте меня. Настоящие удовольствия требуют уединения.

Они не стали спорить. Опыт подсказывал, что их хозяин не нуждается в лишних свидетелях, когда дело касалось бизнеса, не фигурирующего в официальных отчётах. Двое мужчин отошли к автомобилю, а Миркан, привычным движением поправив манжеты, вошёл внутрь.

Гул приглушённой музыки наполнял зал, переплетаясь с тихими разговорами гостей, мерцанием свечей и хрустальным блеском бокалов с отличным алкоголем. Всё здесь было рассчитано на то, чтобы погрузить клиента в атмосферу расслабленного всевластия, где за деньги можно получить любое желание – или иллюзию его исполнения.

Навстречу ему, скользя между столиками, приблизилась женщина в длинном, идеально сидящем на её фигуре платье. В её движениях не было суеты, только мягкая уверенность, характерная для людей, которые давно контролируют всё вокруг.

– Вадим Олегович, – голос управляющей прозвучал медленно, чуть растягивая гласные, словно она пробовала его на вкус. – Добро пожаловать. Мы так рады снова видеть вас.

Она улыбалась, но в этой улыбке не было ни тени искренности. Глаза её, хоть и сверкающие в приглушённом свете, оставались пустыми, оценивающими, как у продавца антиквариата, проверяющего подлинность редкого экспоната.

Миркан чуть склонил голову, как бы принимая игру:

– Сегодня мне нужен особый выбор. Только самое эксклюзивное.

– У нас есть всё, что вы пожелаете, – ответила она, чуть наклонившись вперёд, как будто делясь тайной.

Он прошёл дальше, едва замечая людей вокруг. Мужчины в дорогих костюмах и женщины, притворяющиеся незаинтересованными, но внимательными. Где—то кто—то смеялся. Кто—то переговаривался, кто—то подписывал очередной контракт, закрепляя его рукопожатием. Здесь заключались сделки, которые не могли быть оформлены в офисах. Здесь покупались не только тела, но и судьбы.

Но его интересовало другое.

Он вдыхал воздух, ловил незримые следы. Среди искусственных ароматов дорогого парфюма и алкоголя он чувствовал их – тех, кто скрывался под человеческими масками. Демоницы Лифтаскара были здесь.

"Вы хорошо научились сливаться с этим миром," – усмехнулся он про себя.

Казалось, они забыли, кто они такие, научились подстраиваться под вкусы смертных, изучили их желания и пороки. Они научились быть желанными, таинственными, послушными – и безжалостными.

Миркан остановился перед бархатной стойкой, позволил управляющей подать ему меню.

– Две, – бросил он, не читая предложенные варианты.

– Какие предпочтения? – её голос остался таким же мягким, но взгляд стал чуть острее.

– Я знаю, что выбрать, – он слегка улыбнулся.

Женщина задержала на нём взгляд, словно проверяя, но затем чуть кивнула и сделала знак кому—то в глубине зала. Две девушки подошли почти сразу, плавно и бесшумно, как тени.

Одна из них была смертной. Другая – нет. Она поняла первой.

Её пальцы дрогнули, когда он взял её за руку, но почти сразу вернулись к привычной грации. В комнате с мягким светом и тяжёлыми шторами, скрывающими мир за окном, он смотрел на неё, изучая, как искусно она прячет себя.

– Ты забыла, кем была?

Демонесса медленно улыбнулась, словно играя в старую, давно выученную роль:

– Я не знаю, о чём ты говоришь, милый.

– Но я знаю, кто ты.

Женщина сохраняла улыбку, но в глазах мелькнуло напряжение. Чуть замедленное дыхание, едва заметное движение подбородка, короткий взгляд в сторону – неуверенность, которую она пыталась скрыть. Миркан провёл пальцами по её ключице, ощущая прохладу кожи, за которой пряталась её сущность.

– Интересно, – протянул он, словно не замечая её напряжения. – Ты хорошо маскируешься. Годы среди смертных пошли тебе на пользу.

Она осталась неподвижной, но лёгкое напряжение пробежало по её телу.

– Я всего лишь делаю свою работу, – произнесла она, и хотя голос её был ровным, в нём появилась едва заметная жёсткость.

– Работа? – усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла. – И какая же у тебя работа? Обслуживать этих ничтожеств? Или собирать тёмную энергию, подпитываясь их пороками?

Ответа не последовало, лишь едва заметное движение пальцев выдало внутреннюю борьбу.

– Ты ведь даже не помнишь, как это было – быть самой собой, не так ли? – он склонился к ней ближе, а затем едва слышно добавил: – Или ты давно забыла, каково это – быть зверем?

В комнате стало темнее. Тени вытянулись, застыли, словно стали плотнее, тяжелее. Воздух сгущался, пахнущий влажным бархатом и дорогим парфюмом.

Первыми изменениями в пространстве стало явное напряжение, и её тело мгновенно уловило приближение опасности. Миркан видел, как дыхание девушки сбилось, как глаза расширились, как её тело инстинктивно напряглось, будто готовилось к прыжку.

Она мгновенно осознала свою ошибку и, движимая первобытным инстинктом самосохранения, стремительно рванулась вперёд, намереваясь атаковать первой.

Длинные когти, которые ещё мгновение назад были идеальными человеческими ногтями, потянулись к его горлу, но он даже не шелохнулся. Ухмылка не исчезла с его губ.

Её атака была молниеносной, в ней чувствовалась смесь ярости и отчаяния, словно один удар мог изменить всё. Но её пальцы лишь скользнули по его коже, не оставляя следов.

Миркан накрыл её запястья своими руками, сжал, и тело дёрнулось. Кожа, ещё мгновение назад гладкая и упругая, вдруг покрылась трещинами, будто фарфор, подвергшийся слишком резкому перепаду температуры.

– Неужели ты думала, что сможешь навредить мне?

Его голос звучал спокойно, даже лениво, но в этой лености было что—то пугающее.

Губы путаны приоткрылись, но вместо ответа из горла вырвался шипящий, неровный звук. По её рукам побежали тонкие светящиеся линии, исчезающие в его ладонях. Она выгнулась, выгрызая воздух в беззвучном крике, но сопротивляться было бесполезно.

Её тело медленно теряло форму, распадаясь на клубы тёмного дыма, который дрожал и оседал в воздухе, словно исчезающая тень. Она ощущала, как её сущность рассеивается, словно её никогда и не существовало.

Не боль, не физическое разрушение, а нечто более страшное – ощущение, что её просто вычёркивают из реальности.

Хриплый звук вырвался из её горла, а чёрные слёзы текли по лицу, растворяясь вместе с ускользающей сущностью. Когда Миркан убрал руки, перед ним осталась только бесформенная дымка, которая быстро рассеялась.

Густая и напряжённая тишина повисла в комнате, но вскоре её