Лев отложил мел.

— Так же отмечаю важность помощи между отделами! Ко мне можете обращаться в любое время по любым вопросам. Вопросы есть?

В зале на секунду повисла тишина, а затем его заполнил гул десятков голосов, обсуждающих грандиозные перспективы. Угроза была забыта. Их вперед мчала энергия созидания.

После того, как гул в зале поутих и сотрудники, обсуживая новые назначения, начали расходиться по своим лабораториям, Лев жестом пригласил Ермольеву в свой кабинет. Дверь закрылась, отсекая внешний шум. В кабинете пахло деревом, кожей и бумагой.

— Зинаида Виссарионовна, благодарю вас за поддержку, — начал Лев, подходя к столу. — И пока мы наметили общие векторы, у меня есть конкретное предложение по одному из направлений. По сульфаниламидам.

Ермольева удобно устроилась в кресле, ее внимательный, проницательный взгляд был устремлен на него. Она всегда слушала так, будто не только слышала слова, но и читала между строк.

— Я вся во внимании, Лев Борисович. Что у вас есть?

— Я провел небольшой, скажем так, заочный анализ доступной научной периодики и пришел к выводу, что изобретать велосипед нам не обязательно. Более того, это потеря драгоценного времени. — Лев открыл папку и достал несколько листков, испещренных химическими формулами и выписками. — В Свердловске, в Уральском индустриальном институте, работает профессор Исаак Яковлевич Постовский.

— Постовский? — Ермольева нахмурилась, листая память. — Фамилия знакома. Кажется, он публиковался в «Журнале общей химии»… По производным пиридина, если не ошибаюсь.

— Именно так. Но это цветочки. — Лев положил перед ней листок с формулой сульфапиридина. — Его группа уже несколько лет в тихую, без лишней шумихи, проводит скрининг сульфаниламидных соединений. На сегодняшний день ими синтезировано и, что важно, испытано более двадцати пяти различных препаратов. Вот этот, он постучал пальцем по формуле, они называют «сульфидин». Предварительные данные, которые мне удалось найти, просто ошеломляющие. Особенно против стрептококковых пневмоний и рожистых воспалений. Эффективность на уровне, а по некоторым показателям и превосходящая немецкий «пронтозил».

Зинаида Виссарионовна взяла листок, ее лицо стало сосредоточенным. Она мысленно проводила реакции, оценивала биодоступность, представляла механизм действия.

— Интересно… Очень интересно. Структура логичная. Но Лев Борисович, если у них уже есть готовые разработки, почему мы до сих пор не видим их препаратов в клиниках? Почему о Постовском не кричат на всех углах?

Лев тяжело вздохнул.

— Потому что они герои-одиночки. Энтузиасты. У них нет ни мощной производственной базы, ни лобби в Наркомздраве, ни выхода на фармацевтические заводы. Они синтезируют препараты чуть ли не в полукустарных условиях, в колбах, и отправляют партиями по несколько грамм в местные госпитали. Практически за свой счет. Это подвиг, но этого катастрофически мало для страны.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— А теперь представьте, Зинаида Виссарионовна, что будет, если мы объединим их гений с нашими ресурсами? Их наработки с нашими связями и возможностями? Мы дадим им нашу базу, доступ к современному оборудованию, официальный статус и, главное, прямой путь к промышленному внедрению.

Ермольева отложила листок. В ее глазах зажегся тот самый огонь, который Лев видел у нее всегда, когда речь заходила о прорыве.

— Вы предлагаете создать филиал их группы здесь, в Ленинграде? Или организовать совместные исследования?

— Я предлагаю стратегический альянс. Немедленно выйти на Постовского с официальным предложением от нашей лаборатории. Мы формируем здесь, в СНПЛ-1, мощную группу по сульфаниламидам на основе их наработок. Они делегируют к нам своих лучших химиков, мы обеспечиваем им все условия. Параллельно начинаем подготовку к промышленному выпуску на Свердловском химическом заводе. Сроки? — Лев откинулся на спинку стула. — До конца этого года отладка методик и организация опытного производства здесь. Следующий, тридцать девятый год масштабные клинические испытания. И к сороковому году мы должны дать стране промышленный, доступный «сульфидин» или его улучшенную версию.

— Сроки более чем амбициозные, — заметила Ермольева, но в ее голосе слышалось не сомнение, а вызов. — Но вполне выполнимые. Вы понимаете, какой объем работы предстоит? Координация с Уралом, утверждение в Наркомздраве, инженерные вопросы…

— Я понимаю, — твердо сказал Лев. — Но я также понимаю, что если немецкие агенты уже охотятся за нашими химиками прямо на улицах Ленинграда, значит, гонка уже началась. И отставать в этой гонке мы не имеем права. Это вопрос национальной безопасности. Не в смысле шпионажа, а в смысле здоровья армии и тыла. Мы должны победить. И мы победим.

Зинаида Виссарионовна несколько секунд молча смотрела на него, а потом ее лицо озарила редкая, но искренняя улыбка.

— Хорошо, Лев Борисович. Вы меня убедили. Ваша способность видеть на несколько шагов вперед… она поразительна. Пишите подробное техническое задание и обоснование. Я со своей стороны обеспечу все необходимые визы и договоренности в Наркомздраве. Будем пробивать эту стену вместе.

Они пожали друг другу руки. Два генерала на поле битвы за человеческие жизни. Стена уже не казалась такой неприступной.

К вечеру первоначальная суета улеглась, сменившись сосредоточенным гулом работы. Лев вместе с Сашкой обходил пустующие до сего дня помещения, которые теперь предстояло в срочном порядке превращать в современные лаборатории.

— Вот здесь, Лева, я думаю, под отдел витаминологии Ковалева, — Сашка широким жестом обвел просторную комнату с высокими, светлыми окнами. — Посмотри, какие потолки! Тут можно хоть цистерны ставить. Я уже прикинул: вдоль этой стены три больших автоклава, тут система дистилляции и очистки, а в соседней комнате, ту, что поменьше, остальное мелкое оборудование.

Лев одобрительно кивнул, его взгляд скользил по голым стенам, уже видя будущее в деталях.

— Отличный план. Ты уже составил список необходимого оборудования? Не только автоклавов, но и мелочевки, от пробирок до вытяжных шкафов?

— Да, сразу после твоего выступления, сел и расписал все по пунктам, — Сашка с легким стуком похлопал по объемистой папке под мышкой. — Уже есть предварительные договоренности с «Светланой» по некоторым приборам. Там ребята, после твоего визита, горят идеей. Говорят, для науки сделаем все. — Он помолчал, оглядываясь, и понизил голос. — Кстати, по секрету… От нашего парторга слышал, что в самом Наркомздраве, на самом верху, всерьез заговорили о том, что нашей лаборатории тесно. Будто бы прорабатывается вопрос о создании целого Научно-Исследовательского Института прикладной медицины. И называют его в кулуарах не иначе как… будущий НИИ имени Борисова.

Лев усмехнулся, смотря в окно