— Нет, драгоценная. Я не подпишусь на должность даже Генерального директора ГАЗа, хоть она круче нынешней, завод-то больше. Не поверишь, мне и пост министра предлагали!

— Что же не согласился на министра?

— В нашем конкретном случае эта работа лишена коррупционной составляющей. В переводе на русский, не за что давать и получать взятки. Оклад министра выше, но на АЗЛК я щедро платил себе и тебе премии к окладу…

— Мне не слишком щедро! — возмутилась Валя. — Ну да, понятно, не хотел разговоров, что подлизываешься к жене.

— … Но в министерстве нет надбавок за выполнение плана, — я сделал вид, что не расслышал её корыстную ремарку. — Правда, оставляю за собой конструкторский центр и роялти за всякие внедрённые ништяки. Поэтому наша голодная смерть, даже если буду валяться на диване 24×7, отодвинута далеко за горизонт за счёт отчислений от изобретений и авторских свидетельств. Само собой, праздности не желаю. Должность моя новая будет при министерстве, но с какой-то долей свободы. И да, не менее сотни дней в году командировок в Горький не избежать. Там ещё два заповедника минувших эпох, особенно Ульяновский автозавод пугает.

— Что… его тоже — тебе в плечи?

— Увы. И если с легковыми автомашинами я сравнительно в теме, то как из русской пародии на внедорожник сделать полноценный современный автомобиль, пока представляю слабо.

— Скоро уже?

— Не знаю. Вопрос нескольких недель, максимум — месяца. Пока не накинули на шею этот хомут, давай ещё разок погоняем. Поволжье, Кубань, Кавказ, Украина, Карелия? До зимы в календаре ДОСААФ осталось несколько многодневок.

— Тебе не хватило последней?

— Ровно то же самое ты сказала после Дакара. Ответ знаешь. Мужчинка — до смерти ребёнок, балующийся с игрушками. Мои игрушки — сплошь 4-колёсные. Хочешь отобрать их у пацанчика?

— Пацанчик… Скоро поседеешь! Не говоря о том, что в 75 лет…

Она осеклась, случайно переступив красную линию.

— Я — дедунчик-пердунчик, хотела сказать? Фу как некультурно. Надо: винтажный газогенератор. Зато нет шанса поскользнуться на льду, всё время посыпаю вокруг песком. Из себя. Ладно, лет тридцать с лишним это пока не актуально. Поедешь со мной?

— Куда же я тебя отпущу одного, — вздохнула Валентина.

Знаю, пройдёт буквально несколько дней, начнёт штудировать маршрут и гореть предстоящей поездкой горше меня. Гонщица до мозга костей.

Дальше болтали о пустяках, пока «копейка» не въехала во двор. Гулявшая (не путать с «гулящая») Мариночка вырвалась из-под опеки Мариванны и понеслась к нам, мешая парковаться. Даже я, имея огромный опыт, и то могу царапнуть соседнюю тачку, если всё внимание концентрируется, чтоб не наехать на дочку.

Серёжа покинул прогулочную коляску, да, девчачьего розового цвета, мы сэкономили и оставили от Мариночки, но уверенно топал, лишь только держась за няньку. Он развивался хорошо, всё же на пару месяцев отставал от графика сестры, та уже носилась как угорелая на ногах в его-то годы.

Мариванна, строгая учительница младших классов, по каким-то причинам не проработавшая ни дня сверх положенного пенсионного возраста, была мне рекомендована участковым милиционером. Согласен, не самая авторитетная рекомендация в подлунном мире, но, по крайней мере, точно не из криминальной среды и обладавшая опытом дрессировки подрастающего поколения.

Высокая, худая, чопорная. Пучок седых волос собран на затылке. Губы собраны в щель. Закрытое до горла платье скрывает любые прелести, которые в теории могли быть на женщине — сейчас или раньше.

— Серёжа опять плохо ел! — начала с доноса.

Пока Мариночка висела на Вале, я наклонился над сыном и потрепал его по пухлой щёчке. Как минимум, недостатком упитанности Серёжа не страдал. Недоедание для него не порок. Подхватил на руки. Супруга по-прежнему тискала дочку, та радостно верещала «мамомчка», и я на секунду представил кислое лицо Анны Викентьевны, бывшей тёщи, убеждённой, что девочка должна знать единственную маму — усопшую, известную ребёнку только по фото с чёрным уголком.

В новой квартире марининых фотопротретов не висело нигде — ни рекламных постеров, ни личных снимков. Я не выкинул ни одного, но хранил их в ящике серванта. С Валентиной договорился, что несколько позже, когда отгремит переходный возраст, Мариночка узнает, кто её родил. Сказать, вот та — настоящая мама, а не Валя, в корне неверно, потому что взращивание дитятки до совершеннолетия отнимает куда больше времени, сил и здоровья, чем, как правило, беременность и роды. Правда, мне как мужику судить вряд ли престало, не носил и не рожал. Неоценимая жертва, принесённая моей первой супругой ради появления Мариночки на свет, вообще вне всякой системы оценок. Трудно… Потому что Валя сделала всё возможное, чтоб девочка росла в полной нормальной семье. Не заменила ей мать, а стала для неё матерью.

Если бы Анна Викентьевна сохранила право визитов в нашу семью, проблем не избежать. А так… Надеюсь, Марина меня бы поняла, она была очень умная девочка. Если бы Валя каждый раз, топая из спальни в туалет, натыкалась на взгляд умершей женщины со стены, чьё место заняла, никаких нервов не хватит. На Мариночке бы это непременно сказалось. Поэтому на стенах у нас только абстрактные графические миниатюры, особого смысла не несущие, зато не порождающие конфликтов.

Дома, отпустив няньку, мы поменялись детьми. Валя занялась вплотную младшим чадом, я после ужина засел с Мариночкой читать сказки. Дело творческое и хлопотное, потому что отвечать на её реплики приходилось куда больше, чем воспроизводить текст, напечатанный под картинками крупными буквами. Одновременно задавал себе вопрос: почему детей в 2020-х годах ограждают от всего, что кажется жестокостью, несмотря на вал насилия, сваливающегося на юные головы с экрана телевизора или смартфона. Я, как и Мариночка, в раннем детстве рос под сказки с довольно кровавым сюжетом: волк съел Красную Шапочку, злая мачеха отравила принцессу насмерть, волк съел поросёнка, потом второго поросёнка, буржуины убили Мальчиша-Кибальчиша, красные в ответ начисто обнулили буржуинов. И чем дальше в