— Подсчет голосов проведет счетная комиссия под руководством Динмухамеда Ахмедовича, — подлизнул он Кунаеву.

— А кто еще будет входить в состав этой комиссии? — спросил Кунаев.

— Предлагаю свою кандидатуру, — скромно ответил Снегур, — а третьим можно взять товарища Пуго, он работал в органах, человек очень ответственный.

Возражений не последовало, после чего народ дружно начал писать фамилии в предоставленных листочках, тщательно загораживаясь от соседей. Через пять минут все было закончено, листки сложены в вазу, а та водружена перед Кунаевым.

— Приступаем к подсчету голосов, — провозгласил он, — Мирча Иванович, записывайте результаты.

Снегур приготовил другой блокнот, с целым содержимым, и преданно уставился на председателя собрания.

— Первый бюллетень с цифрой 1 — Алиев Гейдар Алиевич, первый бюллетень с цифрой 2 — Кунаев, — огласил результаты председатель. — Идем далее… Демирчян, это номер 2, и Усманходжаев, номер 1.

Через пять минут все подсчеты были сделаны, и Снегур огласил окончательный расклад по кандидатам:

— Итак, вот что у нас получилось в результате тайного голосования, товарищи…

Глава 29

А получилось в результате голосования вот что:

— по первому номеру, на должность генерального секретаря больше всего голосов набрал Алиев, 6 из 13 (далее шел Кунаев — 4 и Демирчян −2), а вот председателем Совмина собравшиеся пожелали видеть товарища Кунаева, 10 голосов за, абсолютное большинство.

Никаких эмоций у народа эти результаты не вызвали, ну еще бы, не первый десяток лет все они варились в этом котле, привыкли к разному.

— Утверждаем итоги голосования? — спросил Кунаев, и ответом ему был сдержанный гул, в котором явно угадывалось одобрение.

— Отлично, — продолжил Кунаев, — тогда на этом позвольте наше заседание считать закрытым, разъезжаемся по местам. С соблюдением мер предосторожности, — счел нужным напомнить он, — и теперь основной вашей задачей до 10 ноября будет работа с членами ЦК от ваших республик. Мы рассчитываем на вас, товарищи.

Москва, площадь Дзержинского, кабинет председателя КГБ

Романов сам приехал к Примакову, чтобы обсудить некоторые наболевшие вопросы… такого, кстати, раньше не делал ни один генеральный секретарь, обычно к себе вызывал.

— Что будем делать, Евгений Максимович? — спросил Романов, когда закончилась крутиться пленка с записью совещания в Кишиневе.

— Сложный вопрос, Григорий Васильевич, — Примаков нервно крутил в руках карандаш и явно нервничал. — Так сразу и не скажешь…

— Как вы, кстати, раздобыли эту запись? — отошел немного в сторону генсек, — наверно это было не самым простым делом.

— У нас есть один доверенный товарищ в аппарате Снегура, — выдавил он из себя, — он и постарался.

— Понятно… — глухо отозвался Романов. — Так кого они на мое место наметили, я что-то запутался под конец?

— Алиева, — ответил Примаков, — а Председателем Совета министров Кунаева.

— В принципе потянут, — усмехнулся генсек, — грузин и украинец неплохими руководителями у нас были.

Потом Романов сделал длительную паузу и сказал следующее:

— Как считаете, Евгений Максимович, имеет смысл разговаривать с этими людьми? Хотя бы с некоторыми?

— Мое твердое убеждение, — ответил Примаков, — ни малейшего смысла в этом нет. Они давно все решили, разобрали по полочкам и вынесли приговор. Тут только действия нужны, а не разговоры.

— Так, а что там у нас с численным составом ЦК? — вспомнил еще один момент Романов.

— Я тут поручил своим аналитикам такую работу — разобрать ЦК по косточкам. И вот что они наработали за прошедшие сутки… — Примаков вытащил из стола тоненькую папочку со щитом и мечом на обложке. — Всего там 426 полноценных членов и кандидатов, заговорщики все правильно сказали. Из них от РСФСР одна треть, 145 душ, и в этом они тоже не ошиблись. Но аналитики добавили к сказанному еще вот что…

И Примаков зачитал коротенькую справку по интересующему обоих собеседников вопросу.

— Тааак, — почесал в затылке Примаков, — какие откровенные у вас аналитики в штате — рубят правду-матку сплеча, не задумываясь о последствиях. Хорошо… а что насчет силового решения проблемы?

— Есть и такая справочка, — хитро ухмыльнулся Примаков, доставая все из того же ящики папочку-дубль первой. — Над ней тоже аналитики потрудились, но из параллельного отдела — друг с другом они никак не пересекались. Вам детали рассказать или вывода достаточно?

— Давайте сразу вывод — ослабил узел галстука Романов, — незачем тянуть кота за хвост… тем более, если он в темной комнате.

— И тем более, если его там совсем никогда не было, — подхватил метафору Примаков. — Хорошо, озвучиваю вывод… нейтрализация 12 первых секретарей союзных республик…

— А почему двенадцати? — перебил его генсек, — на этом сборище, кажется, 13 человек собралось, за минусом России и Украины.

— Белоруссию можно вынести за скобки, — пояснил Примаков, — Слюньков ни да, ни нет не говорил, с ним можно будет договориться чуть позднее.

— Понял, — кивнул головой Романов, — продолжайте.

— Так вот, нейтрализация верхушки власти в таком большом количестве субъектов Союза вызовет абсолютно непредсказуемые последствия. Вплоть до вооруженного мятежа… не везде, конечно, но на Кавказе, в Молдавии и в Казахстане с очень высокой степенью вероятности.

— И как в Молдавии, например, они смогут вооружиться? — меланхолично спросил генсек.

— Очень просто, Григорий Васильевич, — посмотрел ему прямо в глаза Примаков, — такое название «село Колбасна» вам ничего не говорит?

— Что-то слышал, но лучше, если бы вы напомнили.

— Там находятся склады 14-й гвардейской армии