Ивашутин… Вот так захочешь дать краткую справку по человеку и даже не знаешь, с чего начать. Это глыба. Двадцать лет на посту начальника ГРУ — это вам не чих собачий. При нем сменилось четыре генсека, четыре министра обороны, черт знает еще кто, а Петр Иванович все так же на боевом посту. Человек исключительной работоспособности, глубочайших знаний и абсолютной памяти. Профессионал до мозга костей, единственным недостатком которого был возраст. Семьдесят шесть лет — это все же уже много, сколько он еще продержится? В той реальности он ушел на пенсию в 1987 — сначала в группу генеральных инспекторов, которую, кстати, стоило бы разогнать, нахрен она не нужна — вряд ли тут продержится дольше. Годы, они никого не щадят.

— Да, товарищ генеральный секретарь? — Мы перешли в соседний кабинет, который был лучше приспособлен для разговора тет-а-тет, я открыл окно, с удовольствием вдохнул теплый весенний воздух, приказал чаю и чего-нибудь пожевать.

— Что вы думаете про ситуацию на ближнем востоке? Я имею ввиду Ирано-Иракскую войну.

— Этот вопрос регулярно освещается в ежедневных сводках, которые разведывательное управление готовит в том числе и для вас, товарищ генеральный секретарь… — В голосе Ивашутина мелькнуло что-то такое… А может мне и показалось, сумел бы генерал просидеть на своем посту так долго, если бы имел привычку хамить начальству в лицо. Сомневаюсь.

Что касается сводок — это была правда. ГРУ ежедневно составляло небольшой трехстраничный документ — резюме самых важных событий в мире. К девяти часам утра на столах соответствующих руководителей СССР уже лежали подписанные лично Ивашутиным сводки, а в случае, если этого не происходило, случалось и такое, хоть и не часто, в «Аквариум» тут же начинались звонки, мол не случилось ли чего такого, что пора эвакуироваться из столицы. И естественно глава ГРУ мог испытывать неудовольствие предполагая, что новый генсек положил болт на его работу, что было естественно не так.

— Вы не поняли, сводки я читаю ежедневно и в обязательном порядке. Меня интересует ваше мнение, товарищ Примаков на прошлой неделе вернулся из Багдада. Вы знакомы с Евгением Максимовичем?

— Шапочно, — откликнулся Ивашутин.

— Так вот он привез из Ирака соглашение об увеличении поставок в Ирак наших ракет Р-17. «Керосинки» все равно утилизировать нужно, там заложенные при производстве сроки эксплуатации к концу подходят, ну это вы и сами знаете куда лучше меня, а так на пользу дела ракеты пойдут. Ракеты мы Ираку продаем по себестоимости, но за твердую валюту, при этом ставим условие, что все они будут выпущены по иранским нефтепромыслам. Нефть — это деньги, а деньги кровь любой войны, опять же не думаю, что нужно это объяснять, как и то, какой вред наносит неограниченный экспорт черного золота странами залива. Цены падают, Советский бюджет недополучает средства, каждая не вывезенная из Ирана тонна нефти идет нам в плюс, — я посмотрел в лицо Ивашутина пытаясь разглядеть там какие-то эмоции, однако разведчик держал профессиональный «покер-фейс», понять, что он обо всем этом думает, было просто невозможно. — Так же идет обсуждение продажи обеим сторонам наших противокорабельных ракет, в Персидском заливе и без нас уже развернулась настоящая танкерная война, почему бы не подкинуть дровишек в этот костер. Кроме того, мои аналитики прогнозируют возможность вмешательства в конфликт США, было бы не плохо утопить пару американских лоханок чужими реками, что скажите?

Ну да, аналитики, где бы их взять, спасибо послезнанию за такие инсайды, впрочем, до 1988 года все еще может три раза поменяться.

— Полезная затея, — обтекаемо поддакнул Ивашутин предлагая мне и дальше развивать свою мысль. В этот момент открылась дверь и нам принесли чай, я подождал, пока мы вновь останемся вдвоем, и продолжил.

— Да, но вот, видите ли, какая проблема, Саудиты грозятся снять все ограничения на экспорт нефти и обрушить цену. С ними мы тоже ведем переговоры, но хотелось бы все же не зависеть от доброй воли открытых союзников США. Вот скажем если бы одна из ракет, которые взлетают с территории Ирака неожиданно полетела бы не на восток, а на юг и упала бы где-то в районе порта Рас-Таннура… Там, где находится главный нефтеналивной терминал саудитов, и где на берег Персидского залива выходят нефтепроводы, перекачивающие черное золото от месторождений в глубине пустыни… А еще было бы хорошо, чтобы эта ракета была оснащена специальной боевой частью, так чтобы эксплуатировать эти морские ворота арабы не могли хотя бы годик. Это выбьет с рынка до миллиона баррелей в сутки, и с большой долей вероятности поможет удержать цену на нефть в нынешних рамках. Как думаете, такое может случится? Теоретически?

Понимал ли я, что прямо сейчас пересекаю все возможные «красные линии»? Что приказ о такой операции, тем более в обход Политбюро — это за гранью добра и зла, и что Ивашутин может меня только одним этим фактом «отправить на дно»? Конечно понимал. Но… Чем дальше я ковырялся в местных реалиях, тем отчетливее понимал, что с имеющимися на руках картами я эту партию не выиграю. Все разговоры о переориентации промышленности на производство товаров народного оптребления — они в реальности не более чем разговоры, просто так это не сделать, слишком уж были все процессы в Союза заточены на произвоство средств производства. Да, сломать этот тренд можно, но вот пойдет ли оно в плюс? У реального Горби — не пошло, глупо думать, что я смогу принципиально лучше. Да, наверное я смогу сгладить углы, избежать того же Чернобыля, избежать сделанных реципиентом ошибок… Но ведь это совсем не значит, что я не сделаю других, уже своих. Вероятность того, что через 5 дет я приду в ту же точку была слишком велика, мне нужно было не просто сбросить карты и взять другие а пересесть с покерного стола за шахматный. И ядерный аргумент тут виделся достаточно весомым для осуществления подобной рокировки.

Мне нужно было выиграть два года. Если нефть в течение 1986−7 годов будет стоить 45 долларов а не 20, это даст нам лишних 50 миллиардов твердой валюты, на которую можно будет закупить так необходимые нам производсвенные линии и целые заводы. Кинуть кость всем недоброжелателям, одной рукой залить потоком импортных товаров любое недовольство, а другой — потихоньку проводить нужные реформы, которые станут гораздо менее болезненными чем если осуществлять