В общем женщины хлопотали. Мама, увидев, как мы возмужали и подросли, не пожалела денег и накупила кучу отличных тканей, запустив опять швейную мастерскую по пошиву одежды для подросших сыновей. И швейная машинка, которая сейчас стояла не у Анисима, а в нашем доме, молотила беспрестанно, а вокруг нее кружили девчонки. Собственно, шила в основном Машка и Санька, а Май помогала им и с интересом наблюдала за всем процессом. Было видно, что ей тоже очень хочется освоить этот аппарат, ведь в ее жизни такого опыта у нее не было.

К чему это я всё говорю? Да вот. Решил я, что нам с братьями надо отдохнуть от людей. А что за отдых может быть в Забайкалье? Вы правильно меня поняли — это отдых в тайге. Месте, которое с детства манит нас. Ещё в прошлой жизни я помню, сколько времени проводил в ней вместе со своим дедом. Да и в этой немало пришлось по ней погулять. Жаль только, что с отцом мы прошлись по ней всего лишь один раз, тот самый роковой раз, когда от пули освобожденного нами из рабства варнака, отец покинул этот бренный мир. И вот сейчас наметили неделю устроить отдых в тайге.

Мы с Лёхой решили прогуляться до Трофима Семёновича. Это тот самый охотник, что занимался промыслом, как и наш отец. Мы к нему ходили, еще с Кузьмичом и договаривались, чтобы тот следил за угодьями отца, а также за женщинами. Свою часть договора тот выполнял исправно и приносил матери собранный женьшень, собранный с угодий отца. И, по словам матери, также каждую неделю снабжал свежатиной по возможности. Помню, что ему тогда мы подарили охотничье ружьё и берданку. Он ещё был очень-очень рад. А что ещё ему для счастья надо?

В общем, дошли мы до Трофима Семёновича, и он рассказал, что да как творится сейчас в лесу. В целом, каких-то изменений за период нашего отсутствия в Прилукской, не произошло. Избушка на заимке стоит, и с ней всё в порядке. Он там бывает не часто — в году примерно раз пять, по его словам. Каких-то дел за этот период с избушкой он не проводил, потому что особо и не требовалось.

Сказали ему, что хотим её проведать, а он попросил заодно пройтись по местам, провести сбор женьшеня. И мы стали собираться в дорогу. Правда, поначалу Кузьмич не хотел нас отпускать. Рвался составить компанию. Привязался он к нам, относился как к своим детям. И тут, и там, на каждом шагу пытался быть рядом. По ощущению его опеки даже стало слишком много.

И вот, стали собираться в дорогу, планируя отправиться уже на следующий день, на рассвете. Как всегда, взяли свои походные рюкзаки, собрав всё необходимое для длительной дороги. А на заимке мы планировали пожить хотя бы недельку. За это время ничего здесь не случится. А нам нужно привести свою голову в порядок, но и немножко отдохнуть в тишине. Ведь впереди ещё предстоит достаточно длинный путь в стеснённых условиях, и, если не сделать хотя бы небольшой перерыв, я просто кого-нибудь разорву.

Конечно же, моего гнева не достанется близким, а вот какие-нибудь бармалеи, что, вероятнее всего, встретятся на пути, обязательно огребут. И, предвкушая такой вариант, я выбираю сбросить моральное и эмоциональное напряжение в тайге. Думаю, так всем будет лучше.

Собаки Найда и Амур, когда встретили нас дома в первый раз, какое-то время нас не узнавали. Но когда Лёха почесал Найду и Амура за ухом, они сразу завиляли хвостами и полезли целоваться.

Мы соскучились по тайге, и собаки, конечно же, соскучились по лесу. Ведь сейчас дома охотников нет. Когда мать ходила по грибы да ягоды, конечно, она их с собой брала, но что им расстояние в 3–5 километров — совсем недостаточно. Поэтому, когда мы собрались в путь, Найда моментально поняла, что сборы наши неспроста, и крутилась вокруг, мешая собирать рюкзак.

На рассвете мы выдвинулись в путь. Сегодня уже 4 ноября 1893 года. Осень входит в свои права. До нашей заимки 37 вёрст. И как помнится по хорошей погоде отец добирался туда за два дня. Но мы хотим в том числе пройтись по угодьям с женьшенем собрать корень и, возможно, немного задержимся в дороге.

День выдался на удивление тёплым. Мы двигались из Прилукской по тайге к своей заимке, не спеша, с небольшими остановками, чтобы полюбоваться осенними красками природы. Ведь цель нашего путешествия, не охота, а отдых в тайге. Наконец-то можно немного расслабиться.

Тайга встретила нас многоцветием. Жёлтые берёзы соседствовали с багряными осинами, а вечнозелёные ели создавали тёмный фон для этой природной палитры. Под ногами шуршали опавшие листья, а в воздухе витал особенный осенний аромат — смесь прелой листвы и хвои.

Мы шли по знакомой тропе, то и дело останавливаясь, чтобы собрать грибы или ягоды, которые ещё можно было найти в это время года. В лесу царила особая тишина, лишь изредка нарушаемая криком птицы или треском сучьев под лапами какого-нибудь зверя.

По пути мы встретили следы лесных обитателей: свежие отпечатки копыт лося на влажной земле, норы барсуков, птичьи гнёзда на деревьях. Вышли к знакомому небольшому ручейку, где решили сделать привал. Помню, как здесь с отцом стреляли по мишеням.

Расположились на привал, и внезапно впереди в кустах мелькнуло что-то коричневое. Илья, находившийся ближе всех к тому месту замер и быстро вскинул ружьё. Перед ним на ветке сидел крупный глухарь. Птица, казалось, не замечала охотника и увлечённо поклёвывала ягоды. Илья прицелился и выстрелил. Глухарь, тяжело взмахнув крыльями, упал в пожухлые заросли папоротника.

Визг собак, уставших, выстрел, а также добыча, свалившаяся с ветки, всполошили весь лес. Найда и Амур, соскучившиеся по своему ремеслу, рванули к упавшему глухарю. Мы с Лёхой стали собирать хворост для костра, а Илья занялся добычей. Он аккуратно ощипал птицу, выпотрошил и подготовил к жарке.

Чтобы приготовить глухаря, мы вырыли небольшую яму возле костра, уложили туда тушку, накрыли слоем горячих углей и присыпали землёй. Через час ароматное мясо было готово.

Ужин получился отличный. Сочное, нежное мясо глухаря таяло во рту. К нему добавили найденные по пути грибы и ягоды. Даже уставшие после долгой дороги, мы оживились, наслаждаясь заслуженной добычей.

Ночевка в