На этот выход он решил брать всё. Как оно там обернётся, одному богу известно, так что под рукой должен быть любой инструмент. Что называется, на все случаи жизни. Так что перевязь с метательными ножами, шашка, кинжал, арбалет, лук и пика были собраны в одну кучу и тщательно осмотрены. Векша, по просьбе парня, успел обить древко пики на локоть полосами железа, так что срубить наконечник уже так просто не получится. Да и сам наконечник у этого оружия был перекован и как следует заточен.
Убедившись, что всё в порядке и вступить в драку он может в любой момент, Беломир вытряхнул содержимое своих перемётных сумок и занялся инспекцией походного набора. Что-то вроде аптечки он принялся собирать ещё на прежнем месте жительства. Сбор сушёных трав для остановки крови, порошок из трав для введения пациента в какое-то подобие сна, высушенные жилы для наложения швов, даже пара гнутых игл, которые сделал ему Векша. Он же отковал ему пинцет и небольшое подобие зажима.
Чего парню всё это стоило, отдельная песня. Кузнец никак не мог понять, зачем это нужно и для чего тратить на такую ерунду дефицитное железо. Но в итоге Беломиру удалось растолковать ему, для чего всё это нужно. Нашлась в сумке и глиняная фляга с уксусом. Выгнать нормальный спирт у него так руки и не дошли. Убедившись, что осталось собрать только продукты и запас воды, парень вернул всё обратно и, почесав в затылке, полез в сундук.
В степи всегда пыльно, так что вопрос личной гигиены это не прихоть, а залог долгой, пусть и не всегда счастливой жизни. В общем, пара смен исподнего белья должны быть с собой в обязательном порядке. Вспомнив про шёлковую рубашку, парень вдруг замер посреди комнаты с исподним в руках. В памяти всплыла прочитанная когда-то книга о Великой Отечественной войне. Там немецкие офицеры носили шёлковое нижнее бельё. И делалось это не от фашистского шика, а из понятий прагматичных.
Такое бельё не натирает кожу, в нём не жарко и оно быстро высыхает. По всему выходит, что местные хазары о чём-то таком если не знают, то догадываются. Ведь все рубашки, увиденные им у казака, были из шёлка. Вот и повод как следует заняться своим гардеробом. До этого момента Беломир использовал то, что оказывалось под рукой. Впрочем, и остальные казаки не вдавались в сложности выбора гардероба. Есть какое чистое, и ладно.
Понятно, что на одежду придётся серьёзно потратиться, но теперь деньги у парня были. Его цепочки из серебра и золота купец едва с руками не отрывал. Даже от привычки торговаться за каждую медяшку отказался, увидев, как смотрится на теле плоская цепочка. Хотя цена на эти украшения была назначена с самого начала, так что всё решалось быстро и просто, к вящему удовольствию обеих сторон.
Уложив в суму всё необходимое к дальнему походу, Беломир отправился на конюшню. Идти решено было одвуконь. Именно так и передвигались обычно степняки на дальние расстояния. Перепрыгивали на ходу из седла в седло, покрывая огромные расстояния. Так же предстояло двигаться и им. Выведя из конюшни двух самых крепких коней, парень быстро осмотрел им спины и, взяв под уздцы, повёл на подворье к Векше. В любом случае лучше него никто о состоянии подков ничего сказать не мог.
Едва увидев приятеля, кузнец отложил какую-то заготовку и, уперев кулаки в бёдра, недоуменно прогудел:
– Ты далёко ль собрался, друже?
– Григорий с собой в поле зовёт, – пожал Беломир плечами, привязывая коней. – Сделай милость, глянь подковы. В степи не до того будет.
– Сей момент гляну, – засуетился кузнец, бросаясь к коням.
Но вместо подков начал он с полной диагностики всех систем этого транспорта. Потратив на каждую животину минут по двадцать, он отступил в сторону и, утирая руки пучком соломы, одобрительно проворчал:
– Добрые лошади. В здоровье обе. Сейчас перекую, и можно ехать.
Опытному мастеру такая работа на час. Ну, по внутреннему хронометру самого Беломира. Тут с этим делом вообще было сложно. Есть утро, есть полдень, есть вечер и есть ночь. Ну и полночь ещё, до кучи. А всё остальное как бы между делом. Привыкнуть к такому Беломиру было очень сложно. Не привык он так временем разбрасываться. Может, потому и успевал сделать гораздо больше, чем местные. Хотя и тут нужно было подумать, что с чем сравнивать.
Окончательно запутавшись в своих выкладках, парень плюнул и вернулся к делам насущным. Тихо объяснив Векше, где в его комнате что лежит и что для чего нужно, он внимательно посмотрел приятелю в глаза и, не повышая голоса, закончил:
– Ежели со мной чего, себе всё заберёшь. Пусть Ладушке в приданое будет.
– Ты чего, друже?! – всполошился Векша, сообразив, о чём именно идёт речь. – Неужто чуешь чего?!
– Нет. Это я так, на всякий случай, – отмахнулся Беломир, жестом удерживая его на месте. – Дело непростое будет, так что лучше готовым быть.
– Понял я тебя, друже, – насупившись, тихо вздохнул кузнец. – Всё сполню, как велел. Покоен будь. Когда едешь?
– А вот как Серко знак подаст, так и двинем, – улыбнулся Беломир и, попрощавшись, отправился домой.
Нужно было ещё проверить сбрую и сёдла. К огромному удовольствию парня, в своё время Векша, помня, что Беломир не особо умеет обращаться с лошадьми, успел починить всю сбрую и натереть кожу воском. Так что всё это добро можно было хоть сейчас использовать. Убедившись, что всё готово, Беломир присел на лавочку у крыльца и, откинувшись на стену дома, задумался. Возвращаться к работе не хотелось. Да и не особо он там сейчас нужен был.
Крышу покрыли, полы настелили. Осталось установить окна, двери – и можно будет вселяться. Казаки даже слюду для окон подходящего размера добыли. Откуда они притащили толстые пластины таких размеров, парень так и не понял, но пришлось в срочном порядке изобретать резак для расслоения камня. Благо под рукой имелся свой мастер на все руки. Резак Векша отковал за пару дней, так что из одного большого куска они с парнем нарезали вставок почти на все окна. Получились почти тонированные стёкла.
Слюда на просвет имела желтоватый оттенок. Глядя на получившуюся красоту, кузнец только головой качал. Ведь обычно хрупкий камень вставляли в окна небольшими пластинами солидной толщины. Иначе он очень быстро начинал трескаться. Но Беломир в очередной раз сделал всё по-своему. Не хотелось ему вечно жить в полутьме. Совсем. Темноту он предпочитал ночью, когда спать ложился. К тому же парень планировал в доме ещё и работать, а не просто жить. Так что хорошее освещение ему было просто необходимо.
– О чём задумался, казаче? – раздался вопрос, и Беломир, очнувшись, с удивлением уставился на подходящего Серко.
– Да вот, вспоминаю, всё ли собрал к походу, – выкрутился парень.
– Нешто. Чего забыл, у татар возьмёшь, – отмахнулся казак.
– Кто по-хазарски ругаться будет, нашёл? – сменил парень тему.
– Есть у нас пара воев, знают малость речь ихнюю, – отмахнулся Серко.
– Трудное дело будет. Кровавое, – помолчав, тихо произнёс Беломир.
– А по-иному не получится. Или мы их с татарами стравим, или сами кровью умоемся, – так же тихо отозвался Серко, присаживаясь рядом.
– Что с бабами да детьми делать станем? – не унимался парень.
– Жалеешь уж, что предложил? – вместо ответа спросил казак.
– Не жалею. Опаску имею, что рука дрогнет дитя зарубить, – помолчав, честно признался парень. – Не привык я к такому.
– Плашмя бей. Пусть думают, что ошибка вышла. Свезло, мол, по тьме ночной, – чуть подумав, решительно посоветовал казак. – Главное, сам не вздумай голос подать. Рычи, свисти, вой, а речи не допускай. Уяснил?