за ней из порта вышла двадцатичетырехвесельная галера, направилась на юг, в сторону Хайфы. Этот порт захвачен крестоносцами, но пространство между ним и Акрой типа серой зоны, где патрулируют силы обеих сторон, нападая друг на друга. Галера выскочила носом на мелководье. Матросы молча спустили с борта у бака деревянный широкий трап с веревочными леерами. Первыми оказались на берегу два гонца, отправленные комендантом города к султану, и семеро пассажиров, не знаю, кто они, куда и зачем следуют. Затем сошел по трапу я, ведя на поводу боевого коня. Он привычный к морским перевозкам, обычно не нервничает, но в темноте занервничал. Я постоял на баке возле трапа, подождал, когда жеребец успокоится, после чего осторожно свел его с галеры. В том месте воды мне было до середины щиколотки. На берег выбрался в мокрых сапогах. Они пропитаны дегтем, но все равно чувствовалась сырость. За мной спустился Чори с вьючным мерином. Верховых решил не брать. У султана их много, одолжит одного. Мерин ни разу не высаживался в воду, упирался, испуганно ржал. Мой слуга еле совладал с ним. Только оказавшись в воде и убедившись, что там мелко, бедное животное сразу затихло.

— Мы едем впереди, вы идите сзади шагах в двадцати. Если я заговорю с франками, затаитесь. Разойдусь с ними миром, обойдите их и догоните нас. Если вступлю в бой, бегите на помощь, — проинструктировал я высадившимся вместе с нами.

— Мы пойдем напрямую через кусты, — отказались они.

Наше дело предложить — ваше дело отказаться.

Я приготовил лук и поехал неторопливо на северо-восток по дороге из Хайфы в Акру. Она проходила неподалеку от холмов Эль-Харруба, где была ставка султана Салаха ад-Дина. Луна была в одной трети пути к полнолунию, на небе ни облачка, ночь не очень светлая, но и не темная. Дорогу я примерно помнил, ездил по ней много раз. Правда, в темноте была непохожа на себя.

Неподалеку от перекрестка, от которого уходила другая в сторону холмов из кустов послышался настороженный голос, спросивший на французском языке без акцента, который быстро приобретают франки-аборигены:

— Стойте! Кто такие? Куда едете?

— Рыцарь Александр де Беркет, — представился я, остановившись.

— Не знаю такого, — произнес голос.

— Значит, тебе повезло! — как бы в шутку произнес я, определив примерно место, где он затаился, но не обнаружил больше никого, а в ночные дозоры по одному не ходят, обычно не меньше пяти воинов.

— Возвращаюсь в лагерь из Хайфы. Сказали, что туда неф привез вино, можно купить, — продолжил я.

— Купил? — задал вопрос другой голос, помоложе.

— Черта с два! Разыграли меня, бастарды! — выругался я и толкнул коня шпорами, чтобы шел дальше.

В кустах заржало не меньше десятка человек.

— Луи, не сбегаешь в Хайфу за вином⁈ — послышался в кустах насмешливый голос.

В ответ кто-то что-то пробурчал, но слов я не разобрал.

— Следующий дозор далеко? — поинтересовался я.

— Да примерно на таком же расстоянии от перекрестка, как мы, — ответил первый голос. — Смотри, не поверни там направо, иначе сарацины напоят тебя вином!

— Разве в ту сторону нет наших дозоров? — как бы удивившись, задал я вопрос.

— Нет, наши там не ходят. Там запросто на сарацинский разъезд нарваться, — ответил он.

Как говорили в СССР, болтун — находка для шпиона.

На перекрестке мы повернули направо, к холмам Эль-Харруба. Проехали с полмили и услышали шум сзади справа. Франки с кем-то сражались. Предполагая, что с гонцами и их попутчиками, которые топотали, как слоны. Это был их выбор — идти не с нами, а якобы через кусты. Дурак ошибается один раз, зато каждый день.

Конные мусульманские разъезды мы так и не встретили. Если бы ехали тише, то и пешие дозоры, спавшие неподалеку от дороги, не заметили бы. Мы их разбудили.

— Кто едет? — заорал сердитый голос.

Я тоже спросонья неласков.

— Гость к султану Аль Малику ан-Насиру Салаху ад-Дунья ад-Дину Абу аль-Музаффару Юсуфу ибн Аюбу ибн Шази аль-Курду, — произнес я арабском языке полное имя правителя, которое типичный франк ни запомнить, ни произнести без ошибок не смог бы.

— По какому делу? — продолжил он допрос от скуки и любопытства, наверное.

— Буду командовать тысячей таких, как ты, — ответил я и сам спросил: — Где стоит шатер моего брата эмира Таки ад-Дина, племянника султана?

— Поезжай прямо, там спросишь, — услышал я в ответ.

В лагере все спали, кроме охранников, сидевших у костров. Те, что стерегли сон эмира, узнали меня, предложили разбудить моего другана, но я запретил. Утром пообщаемся. Времени у нас будет много. Я разместился неподалеку от его шатра прямо на земле. Чори постелил две попоны, положив на каждую по одеялу, а под голову — по седлу. Лошадей стреножили и привязали к вбитому в землю колу. Слуга дал им по охапке сена, захваченного со шхуны, чтобы не скучали ночью. Вроде бы не шибко тяжелый путь одолели, а устал я прилично. Старею, наверное. Мне сейчас где-то за тридцать пять лет. По нынешним меркам пожилой человек. Засыпая, полюбовался ночным небом и подумал, что, если долго смотреть на звезды, они все равно не заметят тебя.

23

Под Акру прибыл Филипп, король Франции. Он добавил к своему имени второе — Август и стал именоваться королем Франции, а не франков, как его предшественники. О нем отзываются, что стоял в очереди за интриганством, когда бог раздавал полководческие способности. Проигрывая одно сражение за другим, Филипп Август умудрялся потихоньку расширять королевский домен. Проживи он дольше, наверное, подмял бы под себя всю территорию будущей Франции. Король привез много больших требушетов, которые тут же начали собирать напротив северной стены Акры. Предполагаю, что спешил захватить город до прибытия своего заклятого союзника Ричарда Да-Нет, короля Англии.

Через пару недель был первый штурм города. Дату знали все. Между лагерями была постоянная движуха. До обеда враги, после обеда друзья. Христиане приходили к мусульманам пожрать, потому что у них проблемы с поставками продуктов питания, а мусульмане — выпить и перепихнуться с проститутками. Мы знали, что будет штурм, они знали, что мы знаем, что попробуем помешать им, и попробуют помешать нам.

Я соскучился по боевой работе, поэтому принял участие в, так сказать, заранее согласованном мероприятии. Таки ад-Дин выделил под мое командование тысячу конных копейщиков. Мне показалось, что не только он, но и другие эмиры с удовольствием отдавали командование над такими подразделениями. Им привычнее конные лучники, недосягаемые и неуловимые. Утром перед сражением, чтобы не успели разболтать врагам, я проинструктировал своих подчиненных,