Смирившись, астрофизик просмаковал суп из акульих плавников с пельменями, начиненными креветками. Затем они закусили водку острейшей красной капустой, отдали должное лангету и взялись за другой суп, овощной. Было невероятно вкусно, поэтому Гоц, увлекшись, отпробовал маринованные грибы, икру разных расцветок и салат из свежих балканских огурцов, помидоров и еще каких-то растений. Уже не сопротивляясь жестокой судьбе, профессор отдал должное плову с копченой рыбой, сверхъестественной утке в сырной заливке, а также жареной картошке, посыпанной зеленью, обложенной ломтиками мяса различных сортов и политой потрясающим кислым соусом.

Примерно после дюжины блюд Гоц все-таки проявил силу воли, сказав почти решительным голосом:

— Все, братишка. Пока я не лопнул, угости гостя интересной историей.

Сделав грустные глаза, Махмуд посетовал:

— У меня длинный «хвост». Боюсь, таможня и погранцы могут не пропустить на посадку человека, внесенного в списки всесистемного розыска.

— Это настолько серьезно? — удивился Гоц. — Мне казалось, что здешние чиновники уважают деньги больше, чем закон.

— Разве на Тау иначе?

— Представь себе. Мы кое-чего добились.

— Завидую, — признался бывший старший артиллерист. — В принципе за известную сумму меня, скорее всего, выпустят. Только неохота рисковать.

— Ладно, что-нибудь придумаю.

— Тогда позаботьтесь заодно насчет моей напарницы. Не хочу оставлять Бианку на Земле — слишком красива…

Махмуд показал голограмму. Белесые волосы, много веснушек, прозрачно-голубые глаза. Профессор заулыбался и проворчал:

— Я и забыл, как сильно у нас с тобой не совпадают представления о женской красоте.

— Вам, северянам, всегда что-то не нравится, — усмехнулся Махмуд. — А я человек южный, темпераментный…

— Ты скорее восточный.

— Но все равно темпераментный.

Махнув на него рукой — успокойся, мол, — Гоц поинтересовался:

— Чем теперь занимается наша Железная Леди?

— Говорю же — была моей напарницей.

Несмотря на преклонный возраст, коллега оказался бодрым и жизнерадостным фанатиком старой закваски. Гоц не успевал отвечать на непрерывный поток вопросов, жалоб и рассуждений. На третьей минуте он просто прекратил попытки подать голос, предоставив Суонку возможность выговориться.

Первым делом непоседливый сухощавый старикашка посетовал: дескать, не читал работ уважаемого коллеги. Потом без всякого логического перехода сообщил о десятке собственных болезней, поинтересовался мнением гостя по поводу межзвездной политической ситуации. Заодно уважаемый астроном наговорил массу колкостей в адрес нынешних правителей расколотой человеческой цивилизации.

— Поражаюсь вам, Рейнхард, — признался землянин. — В пространстве отчетливо чувствуется вонь скорой войны, а вы сумели выбить у своего правительства деньги на абстрактную науку.

— Наука редко бывает по-настоящему абстрактной, — глубокомысленно изрек Гоц. — А вы, Никлас, убеждены в неизбежности войны?

— Ну конечно! — вскричал Суонк, экспансивно взмахнув руками и остатками шевелюры. — Фомальгаут уже сражается. Ваши диктаторы готовы сцепиться с императором Центавра, земные власти боятся решительных действий, владыки Семпера увлечены своими политическими экспериментами, а Внешние Зоны ни на что не способны, но и там все грызутся между собой. Помяните мои слова — все эти княжества и банановые республики вот-вот вцепятся друг дружке к глотки, после чего придут настиане и поработят уцелевших.

— Звучит убедительно, — со вздохом признал таукитянин. — Меня и самого порой посещают опасения такого рода. Утешают лишь слухи, что правительства Центральной Зоны ведут переговоры о совместных действиях против Настиарны.

— Не договорятся, — желчно буркнул старый пессимист. — Мозгов не хватит… Впрочем, оставим политику президентам. Слушаю вас.

— Идея простая, — сказал Гоц. — Надо перебросить ваш батискаф к Сириусу для исследования аномальных явлений в короне большой звезды.

Пояснений не потребовалось. Разумеется, Суонк слышал о «Звездной Песне» — модулированных сигналах, которые на прошлой неделе зафиксировал астроном Михайлов из обсерватории подземного города на спутнике планеты Салдар. Чтобы раззадорить землянина, Гоц тонко намекнул: дескать, если вскроем природу этих сигналов, явление будет называться «феномен Суонка-Михайлова-Гоца».

— В этой истории меня смущает лишь одно обстоятельство, — сообщил Суонк.

— Стихи, — понимающе поддакнул гость.

— Вот именно. — Землянин засмеялся. — Спору нет, поэзия прекрасна. Только звезды не умеют рифмовать слова.

Гоц негромко заметил:

— Это умеют делать люди. И даже компьютеры… Я полагаю, что кто-то пытается установить связь с нашей цивилизацией.

— Иная раса? — Суонк недоверчиво покачал головой. — Нам известны все разумные расы в радиусе двухсот световых лет. Они не способны…

Мягко прервав коллегу, Гоц сказал:

— И тем не менее я не вижу иного объяснения. Некие существа, живущие в параллельном пространстве или в другой галактике, пытаются привлечь наше внимание.

Суонк покивал, потрясенно моргая. Потом произнес жалобно:

— Происходит немало странного. Вот в скоплении Хвост Тукана, в семи сотнях световых лет от Солнца, исчезла целая система — звезда со всеми планетами. На их месте осталась только черная дыра. И никаких признаков коллапса, взрыва сверхновой… Кто может объяснить этот феномен?

— Объяснить нетрудно. — Неимоверным усилием Гоц сдержал усмешку. — Неизвестная нам могущественная раса применила новое оружие.

Он подумал, что наличие столь вооруженных соседей делает шансы человечества совсем мизерными независимо от успеха экспедиции к Сириусу. Нужно не только найти источник «Звездной Песни», но и применить его с максимальной эффективностью.

Между тем Суонк принялся кряхтеть: мол, денег не дают на развитие науки, батискаф который год без ремонта, нет ни толковых исследователей, ни специалистов, чтобы починить старую машину.

Забеспокоившись, Гоц выразил желание осмотреть аппарат. Как и следовало ожидать, батискаф находился в орбитальном ангаре, но можно было подключиться к бортовой нейросети, не выходя из комнаты. Тестирование успокоило Гоца — старая машина содержалась в неплохом состоянии.

В Нью-Сити он вернулся к вечеру и первым делом спросил Махмуда:

— Собрал наших?

— Олег с Риком откликнулись, — доложил Махмуд Султан. — Ждут приказа, куда явиться. А вот двое других — штурман и начальник электронной части — промолчали. Вроде бы Никитин вчера вылетел на Венеру. Карл Дайвен вообще исчез. Никто не знает, куда он мог деваться.

— Разминулись, — с досадой бросил профессор. — Между прочим, интересный момент — дня три назад с Венеры внезапно начался исход бывалых людей. Всего улетело несколько тысяч головорезов. И с Земли, кажется, тоже. В Южную Зону. К чему бы это?

Махмуд кивнул и сообщил, что знает об этой истории.

— Меня тоже приглашали, — поведал он. — Причем весьма настойчиво и в крайне заманчивой форме. Поверьте, не предупреди вы меня о своем приезде, мы с Бианкой уже летели бы вместе с остальными.

— Куда и зачем?

— Куда — об этом не было сказано. Коммерческая тайна. — Отставной артиллерист развел руками. — А вот о цели догадаться не трудно. Меня приглашал Барлог. Лично явился.

Имя было хорошо знакомо. С самим командиром наемников Гоцу встречаться не довелось, но про сомнительные подвиги бригады «Смертельный номер» слышал немало. Подавление путча на Сабрике, завершение гражданской войны на Центурионе, перевороты в десятке однопланетных и субконтинентальных государств