Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61
ничего не говорил! Однако, прежде чем священник сумел бы вмешаться, Еруслан громогласно заявил:
– Принимаю! Пусть Бог нас рассудит! Разве что честно ли нам биться, когда в твоих руках булатный клинок?
Смерив с ног до головы презрительным взглядом старшего дружинника, я едко заметил:
– А разве честно было лгать обо мне?! Впрочем, пусть будет по-твоему!
С этими словами я убрал подаренную саблю и вытащил из притороченных к седлу ножен свой старый, привычный клинок. Вернув мне усмешку, Еруслан также обнажил оружие и несколько грузно слез с коня, создав полное впечатление неуклюжести и медлительности, что вызвало у меня довольную улыбку. Может, ты и был хорош лет так пять назад, но сейчас зажрался, дружинный, оброс жирком, замедлился и наверняка утратил былую сноровку…
С этими мыслями я двинулся навстречу к противнику, также шагнувшему вперед. Народ быстро сориентировался, образуя вокруг нас круг-ристалище, что-то ободряюще закричали ратники с обеих сторон, только один батюшка попытался несмело вмешаться:
– Да вы чего? Вы чего удумали, охальники, кровь друг другу пускать?! Да разве ж это по-христиански?! Разве можно…
Но никто на батюшку внимания уже не обратил, а его не слишком громкие возражения прервал зычный оклик Ждана:
– Егор, пусти борову кровь!
– Да, бей его!
– Не подведи, дружинный, упокой бродника!
М-да… Слишком велика оказалась наша взаимная ненависть и желание скрестить клинки, так велика, что передалась собравшимся на площади людям, возжелавшим во что бы то ни стало увидеть кровь и потому не услышавшим увещеваний священника… Правда, бабы с малыми детками поспешили удалиться, зато остальные сплотились вокруг нас неразрывным кольцом.
Всего за пару ударов сердца мы с дружинником сблизились настолько, что я смог разглядеть цвет его глаз – серый кстати.
Злобно скривив губы, Еруслан с ненавистью прошептал:
– Ну что, бродник, готов смерть принять?!
– А ты что, дурак, выходит в свою ложь сам поверил?!
Ничего не ответив, противник резко скакнул вперед, умело рубанув сверху вниз, с правого бока. Но я успел перекрыться плоскостью клинка, направленного острием вниз, и тут же на обратном замахе рубанул с оттягом в ответ, целя в основание шеи! Однако поединщик умело перекрылся щитом и неожиданно резко ударил ногой в мой живот, оттолкнув назад и заставив на мгновение потерять равновесие. Всего на мгновение, но в этот самый миг на мою голову обрушилась вражеская сабля!
В голове шумит, в глазах на секунду темнеет… Зараза! Еруслан, видимо, только прикинулся грузным и неповоротливым! А теперь вот подловил… Клинок дружинника хоть и не прорубил шелома, но явно оглушил меня, отправив в состояние грогги.
И тут пригодился мой спортивный опыт: в полубессознательном состоянии я инстинктивно развернулся на пятках, резко выбросив правую руку, описавшую стремительный полукруг! Этакий бэкфист с саблей, обрушившейся на изу мленного противника, готовившего добивающую атаку, а теперь вынужденного защищаться! Причем удар получился столь сильным и быстрым, что мой клинок провалил поставленный противником блок и самым острием зацепил тому щеку! Ближник княжича невольно вскрикнул, отступив на шаг назад, и тут же я резко бросился вперед, ударом щит в щит свалив поединщика на колени!
Еще не полностью придя в себя, я спешу добить противника и допускаю совершенно глупую, дурацкую ошибку, от души рубанув по умело подставленному под удар умбону! С громким лязгом моя сабля раскололась, оставив в руке обломок клинка, на коий я оторопело, с ужасом уставился, еще не веря в произошедшее…
– Еруслан, стой!!!
Отчаянный и одновременно с тем грозный девичий окрик заставил вскочившего на ноги дружинника задержать уже занесенную для удара саблю! А меня он, наоборот, подстегнул: отбросив бесполезный обломок и одновременно с тем разжав пальцы на ручке-перекладине щита, я резво нырнул под вооруженную руку противника и, чуть присев, крепко обхватил его корпус сбоку. Потянув поединщика на себя, тут же резко распрямил колени, спружинив на них, и одновременно с тем изогнув спину, словно пытаясь встать на мостик! Лихо ругнувшись – тяжелый ведь, зараза! – и уже падая на спину, я развернулся в полете лицом к земле, в то время как Еруслан смачно впечатался спиной в утоптанную площадь…
Не знаю, как смотрелся прогиб со стороны, получился ли он чистым или нет, но жахнулся об землю грузный дружинник крепко, охнув от удара! Более увесистый щит он выпустил, а вот саблю удержал, но клинок оказался зажат моим телом…
Обвив предплечьем левой все еще вооруженную руку дружинника и зафиксировав ее под локтем, я резво развернулся на пятой точке, заправив правую ногу под лопатку поединщика, а левую закинув сверху, фиксируя узел. И тут же встал на мостик, ломая локтевой сустав противника! Рычаг, конечно, получился не особо чистым, но не успевший никак сконтрить Еруслан (еще бы, без опыта в единоборствах, это тебе не сабелькой махать!) вскрикнул от резкой боли, выпустив рукоять клинка! Одурев от выброса адреналина в кровь, я тут же выхватил из поясных ножен нож, желая добить поверженного врага, но тут вновь раздался резкий окрик княжны:
– Не смей!!!
Девичий голос стегнул по ушам, словно кнут, заставив меня замереть, а уже секундой спустя, глядя в расширившиеся от страха глаза Еруслана, я словно бы прозрел, ужаснувшись собственной кровожадности!
Неуклюже поднявшись на ноги, я убрал нож и низко поклонился Ростиславе, появившейся на площади в сопровождении и пронских дружинников, и оставшихся воев елецкой сторожи. При этом Кречет подарил мне очередной гневный взгляд, после чего недоуменно и одновременно с тем осуждающе посмотрел на виновато понурившегося Микулу: как допустил?!
Не понравились мне и хитрые глаза Ждана, смотревшего вроде бы и с одобрением, но одновременно с тем как-то чересчур лукаво: мол, знаю я твой секрет… А-а-а, это он, небось, про ухватки борцовские вновь пытать меня вздумал… Нет, брат, то будет после.
– Прости, княжна, меня за безобразие, но как иначе мне было поступать? Ведь Еруслан меня оклеветал при людях, обозвав бродником, в дружинника ряженым да татарами посланным народ извести! Кто же после таких обвинений мне поверит и в лес уйдет готовить землянки и лабазы, где пересидеть татар будет возможно?! Нет, после этих слов мне только и оставалось или голову на плаху класть, или же на Божий суд за клевету его вызвать!
Подъехавшая ко мне девушка, холодно смотревшая вниз с высоты седла, от негодования сжала губы столь плотно, что они вытянулись в тонкую линию. Но, выслушав мою версию, она тут же обернулась к тяжело поднявшемуся с земли Еруслану:
– То правда? То, что он речет, правда?!
Дружинник понуро кивнул, признавая свою вину, но тут же распрямился, с жаром заговорил:
– Не верю я ему, Ростислава Всеволодовна, не верю! Врет он все, не могли татары такую рать собрать, чтобы на одного нашего ратника было семеро поганых! Народ пугает, на
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61
