Ничего удивительного. Сегодня пусть и холодно, настолько, что солнце не особо спасает ситуацию, и в тени однозначно не меньше пары градусов мороза, зато ясно. Воздух чистый, звонкий и прозрачный, видимость, как говорится, миллион на миллион. Вот и корректирует огонь висящий в воздухе воздушный шар. У японцев может и есть проблемы с водородом, но похоже не настолько, чтобы совсем не наскрести для корректировки обстрела.

Я не дурак соваться сейчас на внутренний рейд, поэтому наблюдаю за происходящим с внешнего. Помочь ведь всё равно ничем не смогу. По моим прикидкам работает порядка четырёх шестидюймовок и восьми одиннадцати.

И когда они успели оборудовать для них позиции? Может и впрямь, установили на усиленные железнодорожные платформы. Вообще-то, ничего невозможного, правда и они должны стрелять вдоль полотна, имея незначительный сектор. Это конечно серьёзно ограничивает возможности мортир, но с другой стороны, уж на прокладку-то дополнительных веток железной дороги у них время было. Весело, нечего сказать.

Обстрел продолжался часа два. Корабли были вынуждены рассредоточиться. Количество попаданий мортир уменьшилось, зато «Полтава» и «Ретвизан» подставились под обстрел морских пушек, тут же получив по одному попаданию. На последнем ещё и пожар начался. Весело, что тут ещё сказать.

Вскоре морские орудия перенесли огонь на Тигровый. Куда именно они били непонятно, но я явственно слышал разрывы за обратным скатом возвышенности полуострова. При этом под ложечкой невольно засосало. Что-то мне подсказывает, что бьют японцы не по Невским мастерским. И Родионов находившийся на палубе у носового люка заметно заволновался. Там ведь его закуток со всеми материалами и оборудованием.

Наконец обстрел завершился и мы вошли в гавань. Едва миновали Тигровый хвост, как я вскинул бинокль рассматривая территорию мастерских Горского. Ну что сказать, мои предположения оказались верными, японцы и впрямь бомбардировали именно их. Мортирам туда не дотянуться, что ни говори, а это лишняя пара вёрст, а вот морские орудия очень даже.

В поле моего зрения я насчитал одиннадцать воронок. Скорее всего есть ещё, однако никаких видимых разрушений не наблюдается. И это радует. Кстати, нужно озаботиться складом для пороха. Быть может попроситься на постой в пороховой погреб к артиллеристам шестой или седьмой батареи. Не то, прилетит привет от японцев, а три тонны ружейного пороха, это куда как серьёзно. Рванёт так, что мало не покажется.

Пожалуй, имеет смысл сходить на приём к генералу Белому. Да и с Кондратенко встретиться не помешает. Динамит и патроны это скорее по его части. Взрывчатка для изготовления противопехотных мин, патроны пограничникам. Я слышал, что у них с ручными пулемётами совсем швах. Горский конечно производит часть боеприпасов, но гильз удаётся сохранить не так уж и много. Так что, боекомплект мадсенов едва ли составляет по полторы сотни на ствол. Ружья и картечь, соответственно для штурмовиков.

— Пётр Ильич, организуйте пожалуйста разгрузку лодки, — приказал я штурману.

— Есть, — коротко ответил тот.

— Андрей Степанович, отправь Казарцева отыскать подполковника Бутусова, пусть передаст ему о том, сколько мы привезли всего для его пограничников, и что часа через три будем на артиллерийской пристани.

— Слушаюсь, ваше благородие, — отозвался боцман.

Раздав указания, я по мосткам направился на берег, всматриваясь в здания, на предмет повреждений, которые мог бы не заметить в бинокль. Но по счастью в наличии лишь воронки. Не вижу и следов крови, как не наблюдается и излишняя суета. Получается, обстрел прошёл без последствий, что не может не радовать.

— С возвращением, Олег Николаевич, — встретил меня Горский, стоило мне ступить на твёрдую землю.

— Спасибо, Аркадий Петрович. А у вас я гляжу обошлось без последствий, только воронки засыпать.

— Спасибо вашей предусмотрительности. Мы как только первый снаряд в воздухе завыл, объявили тревогу, и погнали всех рабочих к ближайшим щелям. Ну и дымогенераторы активировали. Тут всё дымом заволокло, так что, кидали самураи снаряды вслепую. Только, сдаётся мне, это первая бомбардировка, но не последняя. Теперь житья не дадут.

— А ещё, они подтянули-таки свои одиннадцатидюймовые мортиры, — заметил я и пояснил. — Мы наблюдали бомбардировку с внешнего рейда.

— Понятно. Да, мортиры это уже серьёзно, — вздохнул Горский, но тут же взбодрился. — Как сходили в Чифу?

— Сто девяносто пудов ружейного пороха.

— Вот это дело. Не скажу, что такое количество покроет наши потребности, но и не капля в море.

— Необходимо прямо сейчас договориться с шестой или седьмой батареей, чтобы они приняли наш порох в свои погреба. Иначе мы тут такой бадабум устроим, что и им достанется. Наш погреб против таких фугасов не выстоит. Сто двадцать миллиметров ещё да, но шесть дюймов, уже шалишь.

— А согласятся артиллеристы?

— Я прямо сейчас на доклад к адмиралу Вирену, а потом к генералу Белому. Уверен, что он не откажет. Опять же, снаряды мы ведь не для себя ладим.

Лодку полностью решили не разгружать. К чему нужен мартышкин труд. Так что, ограничились только порохом, с тем расчётом и грузились, а потому и сложностей никаких. После чего «Скат» отошёл от причала и направился к набережной, так как мне нужно прибыть с докладом в штаб эскадры.

Отчего не отправился с докладом сразу? Ну, я как бы официально даже не прикомандирован к артурскому отряду, а нахожусь в рейде у Корейского пролива. А то, что оказался здесь, ну так уж сложилось военное счастье. Одно решение повлекло за собой другое, ну и отсутствие внятной постановки задачи, ввиду наличия оговорки действовать по обстоятельствам.

— Ваше превосходительство, подводный миноносец «Скат» из боевого похода вернулся. Столкновений с противником не имел. В крепость доставлен порох, динамит и патроны, приобретённые мною за свой счёт. Личный состав здоров, материальная часть исправна. От консула Тидемана вам пакет. Есть ещё и для генерал-лейтенанта Смирнова.

— Я гляжу, мичман, вы опять за свой счёт закупаете потребное для крепости, — хмыкнул Вирен.

— Можно ли иначе, ваше превосходительство, коль скоро есть возможность. Мне на жизнь и жалования хватает.

— Похвально. Похвально. Можете идти.

— Ваше превосходительство, разрешите на минных складах получить восемь самодвижущихся мин, — положил я перед ним соответствующий рапорт.

— Разумеется. Имеете какие-то конкретные планы? — накладывая на него резолюцию, спросил Вирен.

— По возвращении, в Бохайваньском проливе дважды наблюдали дымы. Дабы избежать столкновения из-за большого количества взрывчатки, погружались, и провожали проходящие суда. Оба раза транспорты. Один раз под британским флагом, второй под японским. Ходят как у