Как обычно, для исполнения танцев приглашались ученики и ученицы Театрального училища. Но таких юных ещё не было. Потом, их сопровождал сам знаменитый маэстро Феликс Кшесинской. До этого я его ни разу не видел, ибо меня, пусть как бы и автора самого настоящего балета «Щелкунчик» и постановщика нескольких танцев с участием балерин, по велению некоторых высоких особ в училище не пускали. Я и сам туда не стремился. Вообще-то, там и так порядки строгие, а я, как ни крути, будущий мужчина. Уже и нужными силами постепенно наливаюсь. Вдруг ненароком захочется соблазнить в этом прелестном, пусть и закрытом, цветнике какую-нибудь юную и непорочную балерину, предназначавшуюся, понятно, как вырастет, именно для этих высоких особ? Жаль, но ещё не дорос! Хотя, похоже, уже немного осталось… А старший Кшесинской являлся одним из именитых танцоров Императорских театров и заодно и преподовал в училище. На этот раз среди юных учениц оказалась и его дочь Юлия. Я её до этого ещё ни разу не видел. Вообще-то, как оказалось, вполне симпатичная девочка лет десяти и умелая танцовщица. Я и сам ещё мальчик и старше неё лишь на три года. И, по обыкновению, великий маэстро прихватил с собой и крошку Малечку. Вот тут мне пришлось встретиться в своей жизни и со знаменитой Матильдой Кшесинской!

Хотя, пока это я знаменитость, а она лишь маленькая девочка пяти лет. Нет, тоже хороша, но ещё и живая. Уж в моей памяти про неё нашлось много всего. Нет, ничего именно против неё я не имел. Что ни говори, была очень хорошей балериной, раз сумела первой из русских исполнить тридцать два фуэте. Не каждому дано! Да и не просто, и даже самым прелестным «чаровницам», очаровать один за другим трёх Великих князей и заделаться женой одного, хоть и после многих потрясений начала двадцатого века, когда титулы уже не имели прежнего значения. Пусть и не для всех. А что откровенно вмешивалась в государственные дела и была причастна к хищениям из казны довольно значительных средств, так это не она же лично похищала, а просто являлась пособницей вороватых Великих князей. Хоть и виновата, но времена такие были. Хотя, они всегда такие! Конечно, и откупалась своими женскими прелестями, если судить даже сейчас, многообещающими. Так-то, лично мне они и она сама не нужны, но кто знает, что ждёт меня впереди? В жизни всякое бывает! Не стоит из-за непонятного будущего относиться к невинной маленькой девочке, да ещё и талантливой, с предубеждением. Хотя, уж мне в жёны такая интригантка и, наверняка, не совсем верная женщина, точно не нужна…

Честно говоря, я всё же повёлся. Потом, требовалось воплотить в жизнь одну задумку. Давно мне хотелось записать одну милую песенку о куклах, но всё руки не доходили. А тут, прямо во время репетиции «Дунайских волн», оторвавшись ненадолго от созерцания красивых пар, кружившихся в вальсе, я взял и записал и ноты, и слова, и примерную оркестровку. Хотя, тут же попросил помощи и у Федора Осиповича. Чтобы он глянул своим опытным взглядом. И старший товарищ сходу взялся исправить огрехи в как бы моём творении. Не всё же полностью и чисто вспоминается.

Ну а потом я уже обратил свой ясный взор на великого маэстро:

— Феликс Иванович, разрешите обратиться?

Великий танцор, мужчина в самом расцвете сил, превосходно выглядевший и в свои пятьдесят с лишним лет, и так глядевший на меня с опаской, и сейчас насторожился. Да, несмотря на юный и улыбчивый, как бы и безобидный вид, теперь меня всё-таки многие окружающие хоть как, но опасались. Уже знали, что мог взорваться всегда, и резко. Да и мог спокойно постоять за себя. Хоть я никогда не позволял себе непочтительного отношения к другим, но всё же изредка, и незаметно для себя, проявлялись и аристократические замашки. Всё же я, хоть и в бедноте, рос мыслью о том, что князь, и следует вести себя подобающе. Издержки, хоть и не в обиду будет сказано, тётиного воспитания.

— Слушаю Вас, молодой человек. Неужели мы тут что-то не так делаем? Вроде, красиво получается?

Нет, у меня замечаний к танцам не имелось.

— Что Вы, Феликс Иванович! Прекрасный танец получился. Я сам в восхищении! Извините, что помешал. Просто у меня появилась задумка об ещё одном и, кажется, неплохом номере. Знаете, я только что вспомнил одну новую песенку. «Кукла» называется. А, что, если Вашу Юлию нарядить куклой, стоящей за стеклянной витриной? А другие девочки, потом и ученики консерватории, уже как бы живые люди, кружатся вокруг? А Вы с Матильдой стоите впереди, а она просит Вас купить эту куклу. И, кстати, кажется, у Юлии голос вполне подходящий. Думаю, что справится.

Тут я сел за фортепиано и сыграл, заодно и спел один куплет:

— Я под стеклом, я на витрине,

Смотрю в окно в дождливый час.

И день, и ночь от той картины

Не отвожу стеклянных глаз.

И, конечно, главный смысл песни заключался в припеве:

— Все проходят мимо, а одна девчушка

Говорит: 'Такая вкусная игрушка…

Папа, подари, папа подари мне куклу!

Папа, подари, папа подари мне куклу!'

И, конечно, Малечка внимательно слушала наш разговор. И песенка, видимо, ей сразу же понравилась. Она аккуратно подёргала отца за рукав, а потом вопросительно и умоляюще глянула на него.

Тут ожидаемо вмешался и Фёдор Осипович. Думаю, что другие именитые профессора вряд ли смогут отказать нам. Тем более, не я же сам буду участвовать в этом номере, ни даже Александра. О тёте Арине уже и речи нет. Ей положение уже точно не позволит.

Уже первая же репетиция показала, что номер вполне подходит для концерта. Вот так я, сам того не ожидая, сосватал несравненную, ну, будущую, пока маленькую, Матильду Кшесинскую в свой номер. И часть её семейства. И сам Феликс Иванович, и Юлия, и Малечка достойно выполнили, что я от них просил. И другие участники не оплошали. А вторая репетиция, через пару дней, подтвердила, что мой выбор оказался удачным! И она лишь добавила мне симпатий к этой милой и живой девочке. Что ни говори, талантливая у Малечки семья, и сама тоже. Хотя, все её значимые «свершения» ещё впереди. Хотя, и настоящие тоже… И, на удивление, явно и сама крошка привязалась ко мне! Хотя, и её старшая сестра поглядывала на меня с