— Это так не работает, — менторским тоном заметил Самовар. — Хозяин же его не приглашал, Васька сам зашёл, с пушкой. На такой случай гостеприимство не распространяется.

— А если бы хозяин его пригласил, то всё, ничего Казанове бы не было? — спросил пацан.

— Да. У них это серьёзно. Того деда свои односельчане бы прогнали, если бы тот Ваську позвал, а после этого застрелил. Если вас внутрь позвали, то ничего вам там не сделают. Главное сами порядок не нарушайте, девок не трогайте и оружием не угрожайте. А то если косяк будет, то за порог вытащат, чтобы дома кровь не проливать, и всё, хана придёт. За порогом можно.

— И откуда ты знаешь? — спросил тот пацан.

— Научились всему, — отрезал я. — И вам пора, чтобы такого не повторилось.

* * *

Я целью боевиков не был, ну а сидеть и не казать носа в нашей ситуации было нельзя. Если у них будет инициатива, то точно найдут, а план, который я придумал, надо было делать самому.

Но всё для того, чтобы протянуть время и избавиться от нависшей угрозы.

Поэтому я добрался до посёлка, где позвонил по стационарному телефону в кабинет Моржова.

Бывший десантник разговаривал со мной как ни в чём не бывало. Значит, в розыск нас не объявляли. Возможно, майор ФСБ Климов хочет закончить дело, чтобы ему никто не мешал. Ну или что придумал, как самому избежать проблем, если он замешан в этом сильнее, чем можно подумать.

После этого я связался с Маугли, попросил помочь увезти домой Самовара и проконтролировать, что всё будет хорошо с Шопеном. И там тоже не было проблем, к ним даже никто не приходил.

А вот теперь первый рискованный манёвр. Я позвонил молодому ФСБшнику Громову и предложил встретиться один на один. Тут риск в том, что меня могут взять, если он передаст это своему старшему товарищу Климову.

Но пусть лучше берут меня, чем остальных, я-то смогу чего-нибудь придумать. Да и время сейчас такое, что огласка и адвокаты могут навредить всем, даже Климову. Пусть будет козырь на чёрный день.

Громов не отказался от встречи, и вскоре я его увидел, прогуливающимся у красной «девятки», стоящей в свете фонаря. Он курил, но окурок не видно, у него тоже есть привычка прятать сигарету в кулаке.

Вот поэтому я иду на встречу, надеясь, что этот человек совесть растерять не успел. И то, что он скажет, поможет мне перед следующей встречей.

Я остановился в темноте, не выходя на свет.

— Слушай, — молодой чекист меня увидел и шагнул навстречу. Он всё ещё в костюме, судя по всему, до сих пор на работе. — Давай не усложнять, по-хорошему прошу, а то проблемы будут. Вы же там стреляли в городе. Но тут можно ещё всё исправить, объясню, в чём дело, и ты сам увидишь, что всё было…

— Надо было с самого начала и объяснять. А раз не объясняли, значит — был большой риск для нас. Это вот как нас на штурмы разные гнали, чтобы кое-кто звёздочку получил. Нам цинк, а у них на погоне новый кусочек металла.

— Тут не в этом дело, — заспорил Громов.

— Разве? Да я уже понял, что вы в этом замешаны. Могу трезвонить во все колокола, и вас достанут. Но уверен на все сто, что крайним тебя сделают, а шеф твой отмажется.

Я следил за его реакцией. От него разило выпитым, а он ещё и за руль сел. Но даже несмотря на это, с ним работать проще, чем со старым, Громов ещё не забронзовел.

Не приглядись я к нему в ту первую встречу, то не стал бы рисковать. А сейчас пошёл бы ва-банк.

Но меня до сих пор никто не взял, а он пока не пытается выяснить, где остальные.

А он пытается меня убедить, что всё должно было закончиться нормально.

Заодно и себя самого.

Редко такие люди встречаются, поэтому мы с ним поработаем. Должно быть, побывал в серьёзных переделках. Кабинетный опер меня бы просто не понял, даже не стал бы говорить, ну или общался бы с сильным гонором.

— Но суть-то не в этом, — продолжал я, повернувшись спиной к усиливающемуся ветру. — Журналисты эти и про нас чего только не писали, не хватало мне к ним на поклон идти. Но людей надо защищать, чтобы новых похорон больше не было. И ради этого я на всё пойду.

— Да никому не нужны похороны эти, — сказал Громов. — Нам тоже. Мы работаем против банды Дасаева, того самого, который вас в плену держал. И надо было, чтобы вашего схватили, чтобы… ну, надо так. Его бы освободили бы сразу.

Не слышу искренности в его голосе. Но ему дали такую задачу, он её выполняет. Правда, сам не верит, что получилось бы гладко.

— С учётом того, что ваших в городе — три опера, а все менты по окраинам были? — с сомнением спросил я. — Вряд ли. Давай дальше. Была банда Мусы, вы знали, что она здесь делает. В ней кто-то из ваших был? Кто?

— Этого тебе не скажу, — твёрдо произнёс он.

— Да я уже догадался, там ваши уши отовсюду торчат. С вашими методами уже сталкивался. Так кого внедряли?

— Не скажу, говорю же.

— Говори, говорю, — пошутил я, но резко спросил: — Тот Али, пацан? Или тот мужик с бородой, но без усов, что у Султана был? А то почему Климов его фотку мне не показывал, а остальных показал? Он был с Мусой на похищении, я его видел.

Ошарашенный Громов промолчал, а я продолжил, чувствуя, что он вот-вот поддастся.

Он не выдаст Климова — не положено, потому что хоть и смущён, но твёрдость в нём чувствовалась. И он чекист, против своих не попрёт. Но может подсказать с чем-нибудь другим, чтобы и нас не задело. Потому что ему эта история ой как не нравится, и становиться ответственным за чью-то смерть он не хотел.

Может, там кто-то погиб из-за него? Случайность, война всё-таки. Но это мощный триггер, и я такое видел. После такого и жизнь не в радость ещё долго. И повторять такое он не хотел.

Но если будет возможность, это обсудим отдельно.

— Не буду я вашего агента выдавать, — сказал я спокойнее, доверительным голосом. —