Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 100

Еще не зная автора этих маленьких, с изумительным талантом и поперек всех известных принципов сделанных штучек, военинженер проникся к нему полнейшим уважением и завистью.

Нет, это же надо догадаться – приборчик размером в желудь, не отличимый от десятков и сотен других, спокойно работающих в общей схеме (управления полетом ракеты «воздух – воздух» или «земля – земля», предположим), вдруг берет управление на себя, аккуратно подавив все прочие команды, и, пользуясь базой данных центральной или локальной ЭВМ, возвращает боеголовку в исходную точку.

Были в добытых оперативным путем артефактах и еще более остроумные и миниатюрные устройства. Если известный последние полвека последователь Левши, инженер Сядристый умел изготавливать работающие дизель-моторы, помещающиеся в кожухе из оболочки макового зернышка, но не нашел им практического применения, то профессор Маштаков этот рубеж преодолел. В то же время Юрий Владимирович, достаточно талантливый, чтобы разобраться в принципах функционирования изделий, не в состоянии был представить, как столь эффективные, причем изготовленные чуть ли не на уровне сельской кузницы, приборы могли быть придуманы! Какими мозгами, с использованием каких творческих озарений?

И Леухин добился свидания с неизвестным гением (кличка в разработке – «Кулибин»), как только узнал, что он наконец выявлен и изъят. Не только удовлетворил естественное любопытство, но и внес ценные предложения – как использовать его в государственных интересах.

Суть политики Чекменева в том и заключалась, что люди, де-юре занимающие незаметные, незначительные посты, в силу особенных, только им присущих качеств фактически получали права и возможности, сопоставимые с министерскими, а то и превосходящие их.

Таким образом и воплощалась в жизнь с юношеских лет выношенная генералом идея «криптократии». Сутью которой являлось то, что в государстве, наряду с людьми, занимающими публичные посты, должны быть и другие, обладающие реальной, но никому постороннему не известной властью. Все на самом деле и определяющие. Не то, чтобы кукловоды, но нечто вроде этого. А в случае необходимости каждый криптократ может быть выдвинут и на формально значимый пост. Любого уровня.

Поэтому идеи Бубнова и Ляхова с их верископом легли на уже тщательно подготовленную почву.

– …Достаточно вашего приказа, – завершил Леухин начатую мысль, – и я могу хоть сейчас заставить взорваться почти любой патронный и снарядный ящик на их позициях и в складах, любую из захваченных мятежниками зенитных и противотанковых ракет.

– Предложение, конечно, заманчивое, но – несвоевременное. Сейчас, как вы правильно заметили, мы отслеживаем все их перемещения, имеем почти полную картину вражеской дислокации (потому что оснащенное индикаторами вооружение попало к мятежникам не только со складов Арсенала, значительная его часть хранилась непосредственно в воинских частях). Но в то же время мы не можем с достоверностью знать, – Стрельников побарабанил пальцами по карте, – где здесь мятежники, а где – наши.

Что, если вот это, к примеру, скопление – остатки полка или батальона, занявшие круговую оборону, а не банда боевиков? И, послав сигнал, мы их уничтожим или хотя бы лишим боеприпасов? Вот если бы вы могли гарантировать…

– Увы, господин полковник, до такого наука еще не дошла. Я могу отвечать только за оружие из Арсенала. Его передвижение мы отслеживали с самого начала. А остальное маркировалось задолго до начала событий, просто чтобы предотвратить хищения и несанкционированную передачу возможному противнику. Тут уж на вашу разведку надежда – пусть она и выясняет, где свои, где чужие…

– Разведка разведкой… А вот вы-то для чего в город ходили, Юрий Владимирович? На пана вы похожи, спору нет, а все же, зачем так рисковать? Случись с вами что – наша служба понесет невосполнимую на данный момент потерю…

Несмотря на шутливый тон, полковник говорил вполне серьезно. Потеря Леухина была бы невосполнимой на несколько ближайших месяцев, когда все и будет решаться. Но и прямо запретить такую самодеятельность своей властью Стрельников не мог, поскольку военинженер по должности ему не подчинялся, поддерживая лишь оперативное взаимодействие.

Леухин же, родившийся в Варшаве и не один год в ней прослуживший, и язык, и обычаи, и сам город знал досконально, мог выдавать себя за природного поляка и коренного варшавянина без риска разоблачения. Разве что на бывшего соседа или сослуживца, перекинувшегося на сторону врага, невзначай наткнется. Но вероятность такого именно события была исчезающе мала. Да и самому дезертиром всегда можно представиться.

– Есть такое понятие, Виктор Викторович, инженерная разведка местности. И вот ею я занимаюсь. Поручить кому-то другому, увы, не могу. Просто некому. То, что меня интересует, обычный разведчик скорее всего даже не увидит, а если и увидит, то не поймет. Касательно риска… От риска поймать шальную пулю мы с вами и здесь не избавлены. А от вас мне сейчас требуется одно – приличный вертолет, хотя бы на полдня. После этого я буду готов ответить на большую часть интересующих вас вопросов.

– Вертолет дам, – после краткого раздумья ответил Стрельников. – Этого добра хватает. Надеюсь, вы хорошо понимаете, что и зачем делаете, и согласовали свою акцию. Очень мне не хочется еще и за вас отвечать. Из одного дерьма еле выкарабкался…

– Вот здесь будьте спокойны. Еще никто не мог упрекнуть Леухина, что из-за него имел неприятности… Кроме тех, конечно, кто эти неприятности заслужил.

Стрельников не подвел, вертолет выделил хороший, трехместный противотанковый «Си-50» «Черный беркут», с бронезащитой, держащей прямое попадание 40-миллиметрового зенитного снаряда, вооруженный двумя пушками, двумя крупнокалиберными пулеметами и дюжиной самонаводящихся ракет.

Быстрее чем за час помощники Леухина смонтировали в переднем блистере несколько зеленых алюминиевых ящиков, напоминающих батальонные рации, наскоро соединенных пучками разноцветных кабелей. Вместо посадочной фары привинтили параболическую антенну, выполненную из прутьев белого и желтого металла в палец толщиной, весьма похожую на втрое увеличенную корзину для бумаг.

Леухин, уже переодевшийся в летный комбинезон, подошел к пилоту, немолодому капитану с обветренным, буроватого оттенка лицом, на котором ярко выделялись розовые пятна давних глубоких ожогов. Тот с явным неудовольствием наблюдал за проводимыми над его машиной манипуляциями. Но не вмешивался, из опыта зная бессмысленность таких попыток. Просто следил, чтобы не сотворили чужие инженеры чего-то, могущего повлиять на безопасность полета и пилотажные качества машины. Тут он готов был сражаться до упора.

– Не беспокойся, командир, проблем не будет. Я сам с тобой лечу. Только пушки на этот рейс снять придется, вместе со снарядными коробками, чтобы машину не перегружать. На их место еще кое-что прицепим. Вернемся, все сделаем, как было, не подкопаешься.

Пилот пожал плечами:

– Ваше дело. Уверены, что стрелять не придется – снимайте. Заодно и ракеты можно снять, маневренность улучшится…

– Ракеты как раз оставим, мы от них в воздухе избавимся. А если вдруг стрелять потребуется, я и пулеметами обойдусь…

– Что, приходилось? – впервые проявил интерес капитан.

Леухин только махнул рукой, в том смысле что приходилось много чего.

– Вот тут наш маршрут нарисован, – протянул он пилоту полетную карту. – Пока так, а там, по ходу дела, я буду руководить.

Пилот взглянул мельком:

– Часа на полтора рейс. Над чужой территорией – многовато. Если у них «протазаны»[33] есть, могут и достать. Говорят, были уже случаи. А еще я слышал, они плоцкий аэродром захватили, подлетывают иногда, то на разведку, то на свободную охоту. Я бы с парой «кобчиков»[34] не хотел встретиться, да еще и без пушек…

– Подлетывают, – не стал скрывать Леухин. – Я не только слышал, но и видел. «УТИ-200, 220»[35], кружились над Вислой, может, фотографировали. Одного сбили, в реку упал. А про «кобчики» – сомневаюсь. Не тот у панов уровень. Да и не слыхал я, чтобы они хоть одну авиабазу с боевыми самолетами захватили. Если только из-за границы волонтеры подлетели… Ну, как-нибудь, мы люди военные.

Экономя горючее, вертолет взлетел «по-самолетному», с разбега. Аэродром находился возле городка Хайнувка, в глубине Беловежской Пущи, и был хорошо замаскирован. Не от почти гипотетических воздушных разведчиков, а от европейских навигационных спутников, которые вполне могли передавать безвозмездно, а то и продавать информацию инсургентам.

Идя на полуторакилометровой высоте, вертолет порядочно забрал к северу, чтобы потом выйти на Варшаву с тыла. Летящий с запада аппарат привлечет гораздо меньше внимания, да и если вдруг подобьют или что-то случится с мотором, проще уходить на свою сторону по прямой, без разворота. Довольно простой тактический прием, но сколько раз на других фронтах он давал летчикам единственный спасительный шанс.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 100