К тому же теперь я узнал одну удобную вещь — считать шаги самому больше не требовалось.

Не нужно было прикидывать расстояние «от того дерева до магазина» или шагать в такт, чтобы не сбиться со счёта. В телефоне оказалась специальная программа, которая делала всё за тебя. Шагомер был умный и весьма точный. Он не только считал шаги, но и показывал, сколько калорий я сжёг за день, какой темп держу, даже время активности.

— Эх, раньше бы такую приблуду, — шепнул я, шагая по улице.

Прохладный воздух бодрил. Я шёл в хорошем темпе, чувствуя, как с каждым кварталом тело просыпается всё больше. В итоге до школы я добрался довольно быстро, причём шагомер на телефоне уже показывал, что я сделал большую часть «стандартного минимума» из десяти тысяч шагов. Отличное начало дня.

В школе всё было как всегда — шум, гам, толпы учеников, носящихся по двору. Сегодня у меня были, можно сказать, наполеоновские планы. Начать я собирался с разговора по душам с одним мутным товарищем — нашим вахтёром дядей Мишей.

Среди носившихся по двору школьников я быстро заметил знакомое лицо. Того самого пацанёнка из продлёнки, которого вчера застал в туалете за, скажем так, непристойным занятием. Именно он тогда и обмолвился, кто здесь на самом деле «прикрывает» такие дела.

План со вчерашнего дня крутился у меня в голове, вырисовываясь всё яснее. Теперь оставалось его реализовать.

Я подошёл к ребятам, игравшим в догонялки, и подозвал пацанёнка к себе. Тот сначала сделал вид, что не заметил, потом оглянулся, и когда наши взгляды встретились, сразу дёрнулся в сторону. Похоже, хотел дать дёру. Но я медленно покачал головой, не произнося ни слова.

Пацанёнок всё понял правильно. Замер на месте, потом опустил голову и нехотя поплёлся ко мне, волоча за собой портфель. С таким видом, будто шёл на расстрел.

— Здорово, партизан, — сказал я, когда он подошёл.

— Здравствуйте, Владимир Петрович, — ответил он обречённым тоном.

Понимал мелкий, что разговор лёгким не будет.

— Как она? — спросил я.

— Да нормально… вот с пацанами играем, — пробормотал он, косясь в сторону, где ребята всё ещё носились по двору.

— Это хорошо, что с пацанами, — кивнул я. — Но сейчас, пожалуй, тебе придётся отвлечься. Мне нужна от тебя помощь.

Пацан насторожился, но не стал убегать.

— Что нужно делать, Владимир Петрович? — спросил он осторожно.

— Вступить в мой партизанский отряд, — сказал я серьёзным тоном.

Вася, а звали его именно так, замер, потом нервно хмыкнул. Видимо, догадался, о чём речь.

— А может, не надо? — попытался юлить он, потупив взгляд.

— Надо, Вася, — твёрдо ответил я. — Надо.

Он снова вздохнул, обречённо кивнул и посмотрел на меня снизу вверх.

— Ну ладно… а чё делать надо?

— Говори, — я покосился на крыльцо школы. — Вахтёр на месте, видел его?

— Видел, работает, — подтвердил Вася, косясь в ту же сторону.

Я сунул руку в карман и вытащил купюру — тысяча рублей. Положил деньги в ладонь мальчику. Он посмотрел на купюру, потом снова на меня.

— Смотри, — начал пояснять я. — Задание у тебя будет такое.

Я объяснил коротко и по делу. Вася пойдёт к вахтёру и купит у него «сосалку». Вася недоверчиво приподнял бровь.

— А зачем? — осмелел он спросить.

Я молча посмотрел на него несколько секунд.

— За стенкой, — хмыкнул я.

Вася, держа в руке купюру, медленно кивнул.

— В общем, дружок, — сказал я, наклонившись к пацану, — берёшь деньги, идёшь к дяде Мише и отовариваешься. Всё просто.

— Хорошо… а потом что?

— А потом вместе с этой сосалкой возвращаешься ко мне. Я тут буду ждать, — я дал ему понять, что разговор окончен.

— Ладно, — выдохнул пацан, — всё сделаю.

Он говорил уверенно, но по глазам Васи я видел, что мысли у него в голове уже бродят. Молодёжь я знал слишком хорошо — уж сколько таких «исполнителей» повидал в жизни. Каждый второй сначала соглашается, а потом ищет лазейку, как бы с темы соскочить.

Поэтому, улыбнувшись, я сразу обозначил правила игры.

— Слушай, Вася, ты же не хочешь, чтобы твои родители узнали, чем ты занимался в туалете?

Пацан побледнел, глаза расширились от испуга. Видимо, уже представил отцовский ремень, летящий в область задницы.

— Не хочу, — шепнул он.

— Вот и хорошо. Поэтому десять раз подумай, прежде чем соберёшься куда-то свинтить или соскочить.

Вася сглотнул, кивнул.

— Хорошо, Владимир Петрович… — сказал он уже совсем другим тоном. — Вы прям как мысли мои читаете.

— Не мысли, Вася, просто опыт.

Чтобы не превращать задание для пацана в нечто совсем мрачное, я решил добавить немного «мотивации».

— Слушай, Василек, — сказал я, когда он уже собирался уходить, — если всё сделаешь как надо, сдача с этой тысячи твоя.

Пацанёнок на секунду растерялся, будто не поверил. Но потом на лице мелькнула тень удовлетворения.

Метод кнута и пряника в действии. Без стимула дети редко делают что-то аккуратно, а мне нужно было, чтобы он всё провернул чисто.

Вася сунул купюру в карман и, приободрившись, побежал к школе. Я проводил его взглядом. Он взбежал по ступенькам, на секунду задержался у дверей, будто собираясь с духом, а потом нырнул внутрь.

Я остался во дворе, изображая праздную прогулку. Сделал несколько неторопливых кругов, попутно наблюдая за крыльцом школы.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять из дверей показалась знакомая фигурка. Вася топал быстрым шагом, и даже издалека я видел, как у него сияет лицо. Видимо, всё получилось.

— Владимир Петрович, всё готово, — заговорщицки выдал пацан, подбегая ко мне. Он по привычке огляделся по сторонам, убедился, что рядом никого нет. Следом вытащил из кармана добычу — ту самую сосалку. Только уже другого цвета.

— Давай сюда, — я протянул руку.

Пацан вложил приблуду мне в ладонь, а я свободной рукой взъерошил ему шевелюру.

— Молодец. Всё сделал как надо. А теперь можешь идти, играй со своими пацанами.

Вася кивнул, уже собираясь убежать, но я ещё чуть задержал его.

— Только сдачу потрать на что-нибудь полезное, понял? И запомни, что если я ещё раз застану тебя за тем, чем ты вчера занимался —