Вот один из солдат отводит своей фузеей ружьё с длинным шведским штыком в сторону. И тут же бьёт прикладом шведа в подбородок. Даже таким простым, но действенным приёмам наш противник не был обучен. И тут же короткий ножевидный штык показывал свое превосходство перед тонким и длинным, шведским.

Бойцы нередко подрезали ноги, руки шведов, замедляя их, предоставляя возможность другим добить подранка.

— Бах-ба-бах! — в один звук слились и выстрелы штуцерников, и пистолетные.

Русская армия была лучше оснащена. Каждый солдат имел не менее одного пистолета. И этот фактор сыграл свою роль в окончательном разгроме.

— Приказ Миргородскому остановится и вступить в бой! — закричал я, как будто бы от крика служба связи сработает намного быстрее.

Или сработает?

Шведы никак не успевали бы ввести свои основные силы в бой. Не нужен оказывался заслон. Так что драгуны, развернулись и ударили в уже бегущих шведов. Появление свежих сил Подобайлова окончательно сломило сопротивление.

— Всем отход! — приказал я, замечая, что мои бойцы начали увлекаться преследованием.

— Ваше превосходительство, это виктория! Вторая! — закричал возбужденный подпоручик, находящийся рядом.

Да… И теперь, по логике, шведы будут пробовать договариваться. Они явно проиграли эту войну. А к нам движутся дополнительные силы.

Что мы рекомендуем почитать:

Выходит наша НОВИНКА:

Монголы жгут Русь — вокруг пепел, трупы и пустая земля. Они думают, что сломили нас. Ошибаются. Я не сдамся без боя!

https://author.today/reader/501997

Глава 11

Капитуляция — не позор. Хороший генерал не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата идеей борьбы, точно так же как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.

Карл фон Клаузевиц

Балтийское море.

4 октября 1735 год

Захар Данилович Мишуков стоял на палубе новейшего русского линейного корабля «Святой Пётр». Стоял и откровенно боялся. Нет, Захара Даниловича, только что получившего звание вице-адмирала, не беспокоила даже его жизнь, он готов был её отдать за Отечество.

А вот чего был не готов сделать этот морской офицер, так это с треском проиграть сражение. Тем более, что возглавить русскую эскадру должен был Томас Гордон. Но английский моряк на русской службе, адмирал Гордон, неожиданно приболел.

Не только у Мишукова были подозрения, что Гордон решил не испытывать судьбу. Вроде бы как одно дело — блокировать с моря Данциг и курсировать рядом с нежелающими вступать в бой французами, и иное дело — воевать насмерть со шведами. Стар стал Гордон, слишком ценил свою даже не жизнь, а репутацию, не готов ею жертвовать.

Шведы, казалось, что на земле несколько ослабли, представляют лишь тень былой армии Карла XII. А вот с флотом у них было всё не так плохо.

На самом деле и с флотом у шведов тоже было не очень. Но и русский флот сейчас представлял собой не лучшее зрелище. Правда, в последнее время всё-таки стали строиться корабли, ремонтироваться старые. Но, учитывая, в какой упадок пришёл Военно-морской флот Российской империи до вступления на престол Анны Иоанновны, можно с уверенностью сказать, что флот России слаб.

Такое мнение было у самого адмирала Гордона; так думали и другие.

— Паруса! Ваше превосходительство, вижу паруса! — кричал впередсмотрящий.

Захар Данилович поморщился. Он, вроде бы, делал всё так, как и нужно было делать. Он перерезал шведскому флоту подход к Петербургу и собирался помешать высадить десант, о котором стало известно из допросов пленных шведских офицеров, того самого, которого удачно, правда, как многим кажется, не особо решительно, бьёт генерал-лейтенант Норов.

По словам захваченного в плен шведского полковника, десант шведы подготовили немалый: двенадцать тысяч солдат и офицеров — это такая сила, которая при нынешних раскладах, когда в Петербурге столь мало русских войск, что того и гляди, а столица Российской империи может быть взята врагом.

— Продолжать движение по курсу, — подрагивающим голосом приказал Мишуков.

Сперва он посмотрел на тех офицеров, которые стояли рядом с ним, понял, что они-то уж точно слышали слова впередсмотрящего. Так что теперь отступать было никак нельзя.

И было только одно желание, чтобы шведы сами отступили. Шесть линейных кораблей, включая новейший флагман «Петр Великий», сошедший со стапелей буквально год назад, а также четыре фрегата и тридцать пять галер — вот весь тот флот, которым сейчас обладал Мишуков.

Шведские паруса появлялись один за другим. С каждым таким появлением сердце адмирала сжималось всё сильнее. Очевидно было преимущество шведов.

А потом стали появляться в поле зрения галеры. Считать их даже не было особого смысла. Сто? Двести?

— Атакуем по ветру и так же уходим дальше! — не своим, будто бы чужим голосом сказал Захар Данилович.

Русские корабли шли наперерез шведскому флоту. Даже без приказа капитаны кораблей велели заряжать правые борта. Всем было понятно, что командующий принял половинчатое решение: вроде бы и вступит в бой, но постарается сразу же из него выйти. А выйти ли?

Море было неспокойным. Порой волны поднимались так высоко, что низкие галеры то и дело заливало. И вот как раз-таки о галерах Мишуков почему-то и не подумал. Выходит так, что он хочет поймать ветер и быстро проскочить перед шведскими кораблями, попутно обстреливая их, то что же делать галерам? При такой погоде гребцам было очень тяжело, и они явно уступали в скорости парусникам, поймавшим хороший ветер.

«Пётр Великий» будто бы ускорился сразу после слов вице-адмирала. Он стал набирать такую скорость, что уже сильно разорвал дистанцию со следующими за ним русскими кораблями. Новый корабль был явно быстрее.

Сорок минут… Примерно столько понадобилось времени, чтобы подойти к шведам. Вражеский флот также разворачивался в сторону русской эскадры. И если бы вице-адмирал Мишуков сразу увидел подобное построение врага, то единственным решением для него оставалось бегство. А сейчас уже поздно.

Быстро разворачивать эскадру и уходить — мало того, что означало откровенную трусость, так ещё и можно было без боя завалить корабли и набрать излишне много воды. Может и подставиться шведам. А еще это сложный маневр, к которому не готов был русский флот.

Захар Данилович закрыл глаза, словно бы его тут и не было. И нет, он не покинул капитанский мостик. Лишь только крепче вцепился в перила. Рядом оставались офицеры. Вот они, враги!

На корабле началась суета, команды капитана находили мало отклика, матросы бегали, офицеры часто