— Есть, товарищ оснаб! — мгновенно откликнулся Игнатий Савельевич.

— Простите, товарищ оснаб, — я повернулся к Головину, — разрешите обратиться?

— Обращайтесь, товарищ младший лейтенант.

— Запамятовал, как ваше имя-отчество? — Вот почему-то не давал мне покоя этот вопрос, а прочитать в голове князя я не мог — его Дар Мозголома был куда сильнее моего сопутствующего Таланта. Основным я решил считать Дар Потрясателя Тверди, поскольку именно его мощность и теоретические возможности меня до сих пор ужасали, особенно после всего происходящего. — Я ведь уже не на службе, — пояснил я товарищу оснабу свой вопрос, — комиссован по инвалидности.

— Можете обращаться ко мне Петр Петрович, — отчего то назвался чужим именем князь Головин. — Или товарищ оснаб, хоть вы уже и не на службе, — добавил он, впиваясь внимательным взглядом в мои глаза.

Следом за этим взглядом я почувствовал у себя в мозгах легкую «щекотку».

«Это чего же, он меня сейчас пытается сломать своим Даром?» — мелькнула заполошная мысль, после которой я попытался закрыться и выбросить Мозголома из своей головы.

— Достойная попытка, товарищ младший лейтенант! – прозвучал прямо в моей голове добродушный голос, и Мозголом, продолжавший «гипнотизировать» меня взглядом незлобно усмехнулся уголками губ, но рта так и не раскрыл. — Выстроить Стену Отчуждения, пусть и слабенькую, не имея за душой никаких знаний — дорогого стоит!

— Кто вы все-таки такой, товарищ оснаб? Князь Александр Головин или Петр Петрович… и, наверное, Петров? — Так же, не раскрывая рта, попытался мысленно произнести я, и у меня получилось.

Потому что я тут же получил ответ от улыбнувшегося еще шире Головина:

— Вячеслав Вячеславович оказался прав на ваш счет, Мамонт. Ума вам не занимать! Да, от рождения я действительно аристократ — князь Александр Дмитриевич Головин. Ученик профессора Райнгольда и бывший штабс-капитан «белой армии». И в Абакане мне пришлось побывать как раз по этому поводу…

Похоже, несмотря на воздвигнутую мной Защиту, Головин чувствовал себя у меня в голове как дома, раз уж принялся отвечать на невысказанные мной вопросы. А вопросы, конечно, имелись…

— Но, несмотря на все это, я продолжаю служить и защищать свою Родину, не жалея своих сил и самой жизни! — На мой взгляд немного пафосно продолжил товарищ оснаб (откуда вообще взялись уже эти мысли? Я даже слова такого — «пафос» раньше не знал). Теперь вам понятно, мой юный друг, отчего я зовусь Петровым, а не князем Головиным?

— Послушайте, товарищ оснаб, — неожиданно опомнился майор Потехин, — а где ваш сопровождающий? Полковник Легион? Ведь он вместе с нами спускался в подвал…

[1] Строчки из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон».

Глава 13

— Точно… — свистяще произнес Лазарь Елизарович, сдуваясь, словно продырявленный воздушный шар. — Как же мы про него забыли? Товарищи… Игнатий Савельевич, товарищ оснаб, надо срочно что-то делать! — Засуетился, словно ужаленный Целитель. — Делать… делать… Надо завалы разгребать! Немедля! Да что же вы все стоите-то! — Не выдержав напряжения последних событий, сорвался он на окружающих его сотрудников НКГБ.

— И правда, Петр Петрович… — Словно очнулся Потехин. — Может, жив еще товарищ полковник… И у нас же теперь такой Силовик имеется… — Игнатий Савельевич резко повернулся к Мамонту. — Выручай, лейтенант! Человека надо срочно спасать! А с твоим Даром мы его враз…

— Что за шум, а драки нет? — Послышался слегка насмешливый голос Легиона. — Уж не меня ли вы спасать надумали?

— Товарищ полковник, — чуть ли не с распростертыми объятиями кинулся к нему Медик, — слава Богу, вы живы! — Но, приблизившись к Личу на расстояние вытянутой руки, Целитель неожиданно «споткнулся» и буквально застыл с приоткрытым ртом. — Но… вы же товарищ… еще и мертвы…

Еще до того, как Рыжов произнес эти слова, Головин успел прочитать в голове Медика, отчего он так опешил. Несмотря на все Магические примочки, с помощью которых Высший Умрун мимикрировал под обычного Одаренного, опытного Целителя ему провести не удалось. Лазарь Елизарович банально его выкупил с помощью своего Дара. И чтобы оставить в тайне секрет Легиона, товарищу оснабу пришлось применить уже свой Талант Мозголома.

— Фух! — Облегченно выдохнул Потехин, размазывая грязь по вспотевшему лбу. — Обошлось! Лазарь Елизарович, смотрю, вас тоже основательно потрепало? Ну какой же он мертвец?

— А? — вздрогнул Медик, приходя в себя после незаметного воздействия Мозголома. Для него теперь полковник Легион выглядел обычным Одаренным человеком. Ни более, ни менее. Как все. — Какой мертвец?

Легион незаметно подмигнул Головину, сразу разобравшись в происходящем.

— Как же вы выжили, товарищ полковник? — продолжил Рыжов. — С вами все в порядке? Помощь не нужна?

— Спасибо, товарищи дорогие! — громогласно произнес Лич. — Со мной все в порядке и помощь не нужна! Когда все начало рушиться, нас с вами разделило упавшее перекрытие. Но мне повезло — в завале с моей стороны образовались пустоты, через которые я, собственно, и выбрался.

— Вы уж простите нас, товарищ полковник, что мы о вас не вспомнили, — повинился перед ним Лазарь Елизарович.

— Не переживайте, товарищ Целитель, — постарался успокоить Рыжова Лич, — ничего страшного ведь не случилось. Вам досталось куда больше моего! Хорошо, что все живы-здоровы!

— Это точно! — нервно хохотнул майор. — Я уж думал — нам конец! — признался он, закуривая папиросу, которую уже давно держал в руке, нервно разминая дрожащими пальцами.

— Да, согласен с вами, Игнатий Савельевич, — поддержал майора Медик, — мы все по самому краю прошли… А молодой человек, так и вовсе… — Бросив на меня беглый взгляд Лазарь Елизарович «прикусил язык». — Я поверить в это до сих пор не могу.

— Отойдем, пошепчемся, товарищ оснаб, — мысленно предложил Лич.

— Можем и не отходить никуда, — ответил, не раскрывая рта Головин, — нас никто и так не услышит.

— Я знаю, но есть сомнения насчет нашего