Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 62
двигайся!.. Замри то бишь. Ты же видишь, эти слабоумины не шутят.
— А можно, Ратик, я всё же на кобылке пережду твой выход на сцену? По нужде я ещё не хочу, а сверху всяко лучше видно представление будет!
— Сиди уж, коль задница к седлу прилипла…
— Меня зовут Гостомысл! — тем временем крикнул озадаченно главарь шайки, непонимающе переводя взгляд с приятелей на восседавшую чуть недалече с непроницаемым лицом Благану, которая также и не думала слазить со своей лошадки.
— Запомни это грозное имя, Емеля. А лучше — запиши, дабы не забыть! Ведь пред тобой — легенда головорезов с большой дороги, сам Коромысл, собственной персоной…
— Я не понял, — Гостомысл забавно взъерепенился, — ты, здоровяк, чего, ёрничаешь сейчас⁈ И кого ты слабоумными назвал⁈ Нас, что ль⁈
— Да как ты мог такое подумать, о великий Пузимысл, гроза всего и вся, что дышит, слышит и газы пускает…
— Я Гостомысл! Хватит коверкать моё имя! — взорвался тот нервозно, после чего пискляво прокричал: — Монеты или жизнь!
— Конечно, монеты! — Ратибору начал надоедать этот спектакль.
— Не понял?.. — Гостомысл удивлённо переглянулся со своими лиходеями.
— Чего тут непонятного? Ты представляешь, если я всякому гадёнышу, ну, вроде тебя, сморчка плесневелого, каждый раз по первому требованию кошели раздавать буду, когда вам, оборванцам драным, приспичит себе на медовуху с пивом наскрести? Этак я и без порток домой ворочусь! Моя Марфуша, боюсь, меня не поймёт да на порог не пустит…
— Как ты меня назвал⁈ — Гостомысл стоял красный как рак. Потом от бешенства начал зеленеть. Похоже, главарь шайки явно не привык, чтобы с ним так разговаривали.
— Гадёнышом, сморчком плесневелым, оборванцем, а ещё скудоуминой, Коромыслом и Пузинкулом, вроде так, да… Нет? Как, Пузимыслом?.. Да, точно, Пузимыслом! — вышедший чуть левее от Гостомысла из ряда разбойников довольно крупный детина, с не обременённым интеллектом лицом, тем не менее умудрился практически точно перечислить все новые имена и звания своего вожака, запнувшись лишь на последнем, но быстро поправившись после подсказки со стороны одного из стоящих рядом товарищей.
— Спасибо, Пулогей! — вполоборота обернувшись к бойцу, прошипел, брызжа слюной, Гостомысл, на этот раз посиневший от злости. — Да только я не к тебе обращался, если что, глуподырое ты насекомое!
— Не, вообще, этот навозник почти всё верно запомнил, — одобрительно хмыкнул Ратибор. — Немного не в той последовательности, но сути это не меняет… Кстати, купцов-то парочку, что пропали недавно после того, как покинули кабак Мефодия, вы, поди, присыпали где-то недалече?
— Мы! Как сейчас и вас прикопаем, да так, что и жизни целой не хватит, чтобы ваши телеса разложившиеся отыскать!
— Хлопотно это, Дубомысл, — Ратибор в предвкушении очередной заварушки довольно хрустнул костяшками пальцев.
— Молчать! Вас всего трое, а нас — целых десять!.. Потому рот на замок и золотишко на бочку!
— С учётом наличия с нашей стороны вот этого шатуна рыжеватого, — язвительно встряла Благана, кивнув на Ратибора, — как мне думается, куда уместнее будет сказать, что это вас — всего десять, а нас — целых трое!..
— Слушал бы ты эту бабулю, Дуримысл…
— Я тебе сейчас этот топор знаешь куда воткну, знаешь куда, да⁈ — совсем взбеленившись, Гостомысл подлетел к молодому богатырю, замахнувшись на него своим оружием. В ответ Ратибор, левой рукой ловко поймав рукоять летящего ему в грудь колуна, правой — схватил главаря душегубов, бывшего могучему исполину едва ли по грудь, за горло. Не спеша, под разинутые от удивления рты его соратников, рыжебородый витязь легко поднял трепыхающегося Гостомысла в воздух, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, после чего со смаком всадил свой широкий лоб в лицо зарвавшемуся лиходею. Раздался характерный хруст сломанного шнобеля. Отлетев на несколько метров, предводитель разбойников смачно шлёпнулся прямо в одну из здоровенных, глубоких луж, что стояли то тут, то там на Кривом тракте, забрызгав при этом своих бойцов. Его окровавленную, перекошенную от боли физиономию стала быстро заливать, затекая в рот и нос, жидкая грязь, которой были заполнены все колдобины на разбитой весенней дороге. Душегубы шокированно переводили взгляд с поверженного атамана на Ратибора. Тот же, ловко подкинув одноручный топорик Гостомысла, оставшийся в его руке, коротко размахнулся да метнул его в Пулогея, попав тому точно в голову. Непонимающе уставившись на торчащий у него из переносицы обух чекана, глупый детина закатил маленькие поросячьи глазёнки и как стоял, так плашмя и грохнулся наземь.
— Кажись, у вас минус два, — крякнул чуть ли не сочувственно опешившим головорезам устроившийся поудобнее в седле Емельян. — Советую вам не тупить, а бежать, дурашки неразумные, причём как можно быстрее да далече! Тогда, глядишь, у кого-то из вас есть шанс не отправиться сегодня к Перуну на пир! Но если поджилки ещё не трясутся, то можете попробовать защекотать до смерти этого рыжего медведя! Уверен, уж чего-чего, а щекотки он точно боится!
— Я не понял, Емеля, а ты, вообще, на чьей стороне⁈ — третьему подлетевшему лиходею Ратибор, ловко пригнувшись под его дубиной, всадил сокрушительный крюк в челюсть, отчего тот, красиво пролетев метра три, смачно плюхнулся в одну лужу с Гостомыслом, опять окатив грязной водицей оставшихся семерых разбойников.
— Я за наших, Ратиборушка! — довольно прогундосил княжий племяш. — А тебе чего почудилось?..
— Да будто ты не за меня притапливаешь… — молодой исполин посмотрел на вставших на пути злодеев. — Ну чего, кто ещё искупаться желает? Подходи, не теряйся, пока водные процедуры бесплатны… — Ратибор довольно хмыкнул, когда увидел, как наконец пришедшие в себя бандиты, что-то противно проверещав, с топорами да дубинами наперевес всем скопом помчались на него. Могучий воин даже не стал почём зря доставать секиру со спины своего рысака, а ограничился лишь здоровенным ножом, споро и умело отправляя одного за другим на тот свет бросившихся на него негодяев, так и не понявших, с кем они имеют дело. Отточенными, ловкими движениями он вспарывал им животы, перерезал глотки и сносил черепа. Что могли противопоставить сызмальства профессионально обучавшемуся владению всеми видами оружия рыжебородому богатырю оставшиеся семь неумех, вооружённых лишь колунами да палками? Ратибор учился у опытнейших витязей Мирграда и был лучшим в своём деле. Бой закончился быстро. По слякотной дороге были разбросаны окровавленные тела напавших на трёх путников душегубов. Последний оставшийся стоять на ногах головорез, дрожа как
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 62
