— Послал я в германские княжества людей своих, кабы они наняли отряды наёмников. Казна нынче дозволяет это сделать. Так что, скоро повоюем, — говорил уже слегка захмелевший Григорий Григорьевич.

Я не стал переубеждать и говорить о том, что лучше бы мы направили эти деньги на обучение своих солдат. Ещё офицеров иноземных нанять можно — вот их нам катастрофически не хватает. А солдат дешевле своих воспитать, чем оплатить хотя бы год наёмникам.

И вот такие разговоры были весь оставшийся вечер: слово здесь, звук одобрения там, кивок головой. Постепенно, но все напивались, мне же было тяжело общаться со все более невменяемыми людьми. Так что скоро я отошел и ушел. У меня еще много дел завтра.

А через неделю, так и вовсе на сегодняшний день самый перспективный проект по зарабатыванию денег запускаем. Нужно быть в форме.

* * *

Окраина Москвы.

27 ноября 1682 года.

Шум гам, крики!

— Не жалей! Бей! — кричали одни.

— Да отвечай ты ему! Я на тебя ефимку поставил! — кричит, надрывается, другой, и находятся те, кто с ним согласен.

На окраине Москвы проходили бои. Внутри круглой арены, перетянутой канатами, бились люди. Дрались отчаянно. У на кону были деньги слава, репутация. Ставки и выплаты за победу уже были таковыми, что победивший на этом этапе получал два рубля. Очень прилично, если учитывать, что следующая победа сулила уже четыре рубля. И так, дойдя до финала и победив в нем, можно заработать до пятидесяти рублей. А это деньги большие, даже очень.

— Ах ты! — разочарованно выдохнули одни.

— А-а-а! — от радости закричали другие.

Четвертьфинал, как-никак.

Я посмотрел на арену, бросил быстрый взгляд на дальний холм, откуда за происходящим наблюдал государь, подошел к распорядителю турнира.

— Ну и как там? Заработали чего? — спрашивал я у Игната.

Должны были заработать, обязательно. Я же видел, что пошли многочисленные ставки после прояснения, что есть такое «ставка» и что такое «цифры в рост» (ну не мог я найти синонима слову «коэффициент», и без того людям было нелегко понять, о чем речь).

Я-то играл, ставил и выигрывал. Правда, из пяти ставок, одна не сыграла. Одного из моих бойцов выбил, неожиданно заявивший себя, Гора. Думаю, что не обошлось здесь без Петра Алексеевича. Находясь далеко, он смотрел за действом в подзорную трубу. Решил, видимо, выставить своего бойца. Ну, а кто чаще иных сопровождает царя? Правильно — великан Матвей.

Матвей, по прозвищу Гора, оказался ну просто непробиваемым. Как ни «порхал, как бабочка» и не «жалил, как пчела» мой боец, он ничего не смог сделать. Гора лишь раз попал в плечо шустряку, и все… Выбил к черту и плечо, и моего человека из турнира.

Потом, правда, мы разработали целую стратегию по выбиванию из турнира Горы. И нет, не потому, что я не хотел его победы. Дело в том, что все только на него и ставили. Ну не дураки же делать ставки на тех, кто в два раза меньше Горы.

Так что я поставил аж двадцать рублей на другого своего бойца, вышедшего против Горы. Вот только до того Матвея изматывал еще один мой ставленник. Долго изматывал под улюлюканье и недовольство зрителей. И мой победил. А я говорил Горе, чтобы начал всерьез уделять внимание физической подготовке. Силушка богатырская — это очень хорошо. Но она же, только подкрепленная выносливостью, умением и ловкостью… И тогда Гора стал бы просто непобедимым.

Турнир проходил у одного из холмов, чтобы можно было на склоне вкопать лавки и народ не стоял. Тут же разносили напитки, прежде всего, в кувшинчиках примерно по пол литра, мед. Были заказы и на Рейнское вино. Запас и этого пойла имелся. Все стоило дорого, но некоторым было уже плевать на деньги. Такой азарт поглотил людей, что даже страшно становится.

А что будет, если они словно очнуться и спросят за свои потраченные деньги? Нет, я не боюсь, что придут и станут роптать. Силовая поддержка турнира — это стрельцы Первого Стрелецкого приказа. И с нами связываться себе дороже. Но вот судачить по углам станут точно.

— Как с куста собрали, — говорил испуганно Игнат, нагибаясь и шепча. — Четыре сотни и двенадцать ефимок. А еще и кто переможца не выяснили.

Да, оказалось дело очень прибыльным, я даже сказал бы, что сверхприбыльным. И это же без расчета того, сколько получится заработать на напитках, да закусках. Вон, пирожок с зайчатиной, стоит ажно две копейки у нас. Это сильно дороже, чем даже у Красной площади. Но покупают. Нагорланятся, да и давай пить и заедать свое горе или радость.

Выходит, что можно в месяц спокойно иметь более двух тысяч рублей, если устраивать турниры раз в неделю. Отдавать при этом рублей двести в казну Стрелецкой корпорации, на оплату некоторых задействованных в обслуживании людей. И все… можно экипировать и содержать целый полк. Еще и останется.

И тут я увидел его. Подобные слова, наверное, должны были бы прозвучать, если бы здесь оказалась какая-то очень-преочень красивая женщина, и я, словно бы, обомлел, лицезрев её красоту.

Но нет. Увидел я десятника, о котором, если уж признаться самому себе, и забыл вовсе. А вот он.

— Игнат, делай, что хочешь, обещай какие угодно деньги, но этот десятник должен выйти со мной в круг, — сказал я, указывая лишь глазами в сторону человека, который некогда поступил со мной не совсем вежливо.

Это был тот самый десятник, которому я обещал обязательно на кулаках набить морду.

— А, так это же Никифор! Он завсегдатай кулачных боёв, — подсказал один шустрый паренёк, разносящий у нас пирожки с зайчатиной.

Я посмотрел на этого встревающего во взрослые разговоры восьмилетнего, а, может, девятилетнего, паренька.

— А почему у нас дети работают? — спросил я у Игната.

Тот лишь пожал плечами. Мол, а почему бы и нет. В принципе, это я уже, как человек в годах и всё ещё не отказавшийся от своих понятий из будущего, так думаю. Хотелось бы сказать, что не место мальцам там, где мужики за деньги дерутся. Ну если справляется, так пускай заработает копеечку, а может, даже и не одну, и в семью.

— Бойцам потребно дух перевести, — провозгласил бирюч.

Бирючами до сих пор называли тех, кто громко кричит, оглашая новости. Я бы назвал Прохора, а это именно он и