Я аккуратно упаковал кристаллы в коробочку, спрятал во внутренний карман кафтана и вышел на улицу. Захар уже ждал с лошадьми.

— На завод, — скомандовал я, садясь в седло.

Мы помчались по улицам Тулы. В груди росло волнение. Сейчас начнётся самое интересное — сборка прототипа. Если всё получится, если кварц действительно даст искру нужной мощности — это будет прорыв. Настоящий технологический прорыв.

На заводе меня уже ждали. Савелий Кузьмич, Григорий, Фёдор, Семён — все собрались в мастерской.

— Ну что, — сказал я, входя, — начинаем?

— Начинаем, — хором ответили они.

Я достал коробочку с кристаллами, поставил на верстак. Все склонились, разглядывая обработанный кварц.

— Красота, — пробормотал Савелий Кузьмич. — Ювелир постарался.

— Теперь дело за нами, — я взял один кристалл. — Фёдор, обойма готова?

— Готова, — он протянул мне небольшое металлическое кольцо с креплениями. — Кристалл должен точно войти.

Я осторожно вставил кварц в обойму. Он вошёл плотно, без зазоров, но и без излишнего давления.

— Идеально, — констатировал я. — Григорий, провод?

Он достал катушку с тонкой медной проволокой:

— Вот. Савелий Кузьмич сказал, что эта партия самая лучшая — ровная, без обрывов.

— Отлично. Семён, капсулы?

Он выложил на верстак десяток маленьких латунных цилиндриков:

— Двадцать штук уже готово. Все одинаковые, проверял калибром.

Я взял одну капсулу, осмотрел. Действительно, работа была выполнена качественно.

— Прекрасно, — я выпрямился. — Тогда приступаем. Савелий Кузьмич, покажи молоточек и пружины.

Он достал из ящика аккуратно обточенный металлический молоточек — небольшой, лёгкий, с закруглённой ударной частью. Рядом положил несколько пружин разной жёсткости.

— Вот, — сказал он. — Сделал десяток вариантов. От самой мягкой до самой тугой. Будем подбирать.

Я кивнул и начал давать указания. Следующие несколько часов мы провели, собирая первый прототип. Это была тонкая, кропотливая работа.

Сначала Фёдор закрепил кристалл в обойме. Потом Савелий присоединил к обойме один конец медной проволоки — припаял аккуратно, чтобы контакт был надёжным. Другой конец проволоки мы провели через капсулу, заполненную порохом очень мелкого помола.

Григорий собрал механизм спуска — соединил спусковой крючок с рычагом, рычаг с молоточком. Установили самую мягкую из пружин Савелия Кузьмича.

— Ну что, — я посмотрел на собранную конструкцию, — пробуем?

Все переглянулись. В глазах читались и любопытство, и тревога, и надежда.

— Пробуем, — твёрдо сказал Григорий.

Мы вынесли прототип во двор, подальше от построек. Савелий Кузьмич принёс защитный щит из толстого дерева, установил его рядом — на случай, если что-то пойдёт не так.

Я взял прототип, осмотрел ещё раз. Всё было на месте. Кварц в обойме, провод присоединён, капсула с порохом готова, молоточек заведён.

— Отойдите, — велел я остальным.

Они отступили на несколько шагов. Я держал прототип на вытянутой руке, направив капсулу в сторону пустого пространства.

Глубоко вдохнул. Нажал на спусковой крючок.

Щёлк. Пружина освободилась, молоточек со стуком ударил по кристаллу кварца.

И…

Ничего. Капсула не вспыхнула. Никакой искры.

Разочарование накрыло волной. Неужели не сработало?

— Пружина слишком слабая? — предположил Савелий Кузьмич.

— Возможно, — согласился я. — Попробуем более жёсткую.

Мы вернулись в мастерскую. Григорий заменил пружину на более тугую. Снова вышли во двор. Я повторил процедуру.

Щёлк. Удар.

Ничего.

Ещё более жёсткая пружина. Третья попытка.

Щёлк. Удар.

И… вспышка! Яркая, короткая. Капсула дымнула, порох внутри вспыхнул!

— Получилось! — закричал Григорий. — Получилось, Егор Андреевич!

Савелий Кузьмич заржал, хлопнув себя по коленям:

— Ну надо же! Камень искру даёт! Своими глазами вижу, а поверить не могу!

Фёдор подбежал, начал осматривать прототип:

— Кристалл целый! Не раскололся!

Семён тоже не мог скрыть восторга:

— Это же… это же революция! Никакого кремня, никакого огнива!

Я стоял, глядя на дымящуюся капсулу, и чувствовал, как внутри разливается тёплое удовлетворение. Получилось. Действительно получилось. Пьезоэффект работает, механизм работает, искра достаточно мощная, чтобы поджечь порох.

— Это только начало, — сказал я, повернувшись к мастерам. — Теперь нужно испытать ещё несколько раз. Проверить надёжность, долговечность. Понять, сколько ударов выдерживает кристалл до разрушения.

— Сделаем, — пообещал Григорий. — Сейчас соберём ещё три прототипа с теми пружинами, которые сработали. Будем испытывать.

Мы вернулись в мастерскую. Энтузиазм бил через край. Все работали быстро, как единый организм. К вечеру мы собрали четыре прототипа и провели серию испытаний.

Первый прототип выдержал двадцать пять срабатываний, потом кристалл треснул. Второй — тридцать два. Третий — сорок один. Четвёртый всё ещё работал после пятидесяти ударов.

— Разброс большой, — заметил Григорий, записывая результаты.

— Это нормально, — успокоил я. — Кристаллы природные, в них есть внутренние напряжения, микротрещины. Нужно научиться отбирать самые качественные. И, возможно, менять конструкцию обоймы, чтобы кристалл амортизировал удар лучше.

Савелий Кузьмич кивнул:

— Можно попробовать обойму сделать с прокладками. Из кожи. Чтобы кристалл не бился прямо о металл.

— Хорошая идея, — одобрил я. — Пробуй.

Мы проработали до глубокого вечера. Когда я наконец собрался домой, в голове уже роились планы. Но первый шаг был сделан. Мы доказали, что это работает. А значит, у России появился шанс получить ружья, которые будут надёжнее, чем у любой европейской армии.

На следующее утро я проснулся ещё до рассвета. Сон был беспокойным — всю ночь в голове крутились механизмы, схемы, расчёты. Кварц работает. Искра есть. Но это только половина дела. Нужно интегрировать всё это в настоящее ружьё, сделать так, чтобы система была не просто рабочей, а надёжной, удобной для солдата.

Я быстро оделся, спустился вниз. Матрёна уже хлопотала на кухне, готовя завтрак.

— Егор Андреевич, вы чего так рано? — удивилась она. — Солнце ещё не взошло!

— Дела, Матрёна, — коротко ответил я, наливая себе чаю. — На заводе ждут.

Она покачала головой, но ничего не сказала. Привыкла уже к моим ранним выездам.

Я наскоро позавтракал, вышел во двор. Захар уже седлал лошадей —