Посмотрел на реакцию, но ее как таковой не было. Воеводу трясло от стресса. Но слушал он вроде, внимал.

— Как думаешь, голова у тебя на плечах останется? Вот и решай, а я так скажу. Пускай войско свое выводит из столицы. Ждать его буду в Серпухове. И биться за землю Русскую, против него проклятого. — Усмехнулся криво. — А если он человек чести, в чем я, конечно, сомневаюсь очень сильно, то один на один со мной выйдет биться, сам. Чтобы люди не страдали от этой дурости, им же самим созданной. Не царь он, а позор земли Русской.

Это я, конечно, круто загнул. Понятно, что царик этот сам с трона не слезет, войско не возгласит и тем более не пойдет биться со мной, каким-то неизвестным ему юнцом раз на раз. В его глазах я никто, соль земли, простой какой-то боярин, человек служилый.

Но, в глазах этого парня, а также своих бойцов, что слышали это — такой подход был вызовом.

Наконец-то я прилюдно огласил свои претензии, вызвал человека, занимающего трон на поединок.

Парень воззрился на меня, в глазах его я видел злость и негодование. Сопел, кровь капала из носа. Падала на кольца кольчуги. Ненависть бушевала в этом человеке. С чего? Оттого что победил его? Или может он, какой родич самого Шуйского. Или…

Да черт возьми, просто какой-то молодой да глупый с промытыми мозгами.

Мало ли таких?

— Кто ты такой, чтобы Царю! Царю! На троне сидящему! — Он ощерился, вновь хлюпнул носом.

— Игорь Васильевич Данилов.

Махнул рукой на Пантелея, что во дворе застыл с прапором воинства моего.

— Ты знамя мое видел, воевода?

Я стащил перчатку, сжал кулак, подвел под его нос, показал печатку с единорогом.

— А вот это видел? — Усмехнулся, продолжил. — Сам Джанибек Герай, сын хана, меня равным себе признал. И я, не Царь! Себя таким не зову. Я в Москву иду, чтобы всей землей достойного и сильного выбрать. А твой этот, твой Шуйский, его сколько человек выбрало? Да у меня в войске больше!

Здесь я, конечно, душой кривил. Я не знал, скольких людей на тот странный Земский Собор, который вовсе таким не являлся, конечно же, удалось согнать заговорщикам после убийства Лжедмитрия первого. Но, общая логика моя была в том, что я, имея все регалии и уважение, Царем себя, не считаю и иду его выбирать. А этот Васька что-то сильно о себе высокого мнения. Да и правит он как-то так, что…

Хреново правит, откровенно.

Татар нанял, чтобы помогли. Привело это в реальной истории к разорению южных территорий Руси. Да, сейчас я это предотвратил, но факт остается фактом. Оно вполне могло быть, и любой русский человек понимал это. Татары не служат никому, они приходят и грабят, уводят полон. Все. Дальше — шведов нанял. Где они? Новгород захватили уже или еще нет? Так-то после Клушино это все случилось, а сейчас непонятно. Вряд ли Шуйский на Смоленск войска отправил, когда у него под носом к Москве воинство движется с юга. И вовсе не то, что он ждал, татарское, вроде как купленное и вроде как верное.

Дальше что? Лжедмитрия одолел? Нет. Не смог, не поймал.

Ляхов победил, изгнал? Может, Смоленск отбил, блокаду снял? Да нет.

Может, в стране что-то хорошее сделал, Смуте конец положил? Тоже не вышло. Да и не особо-то старался. Больше продолжал в заговоры свои играть. А еще Скопин, как люди говорят, его руками отравлен.

Я-то знаю, что Мстиславские там приложили к этому свои усилия. И заговор против Царя зреет. Но в головах людских то все иначе.

Так, вообще, что Шуйский, что все эти, будущие правители из Семибоярщины, как бы… Повязаны все кровавыми узами. Слишком много власти у них. Слишком распоясались. Не удивлюсь, если вскроется при моем входе в Москву и общении с этими замечательными господами, что каждый из них или рода их причастен и к смерти Ивана Грозного и сына его. К тому, что Федор Иванович детей не имел.

Если вон с этой Рюриковной такой кульбит провернули. Выкрали. В монастыре жила сколько? Восемнадцать лет! Видано ли. Похищенная, подмененная. Если правда, конечно, в письмах писана. То, что они там еще творили-то.

Злость накатывала на меня волнами.

Я смотрел на этого несмышленого, одураченного парня. И жалко мне его было. Стоял он, отважно и честно, как могут немногие, но за кого? За одного из этих упырей, прихлебателей, что у трона сидят, да доносы друг на друга пишут. А как покачнется Царь, так не локоть ему подставить, чтобы стране лучше было, а нож в спину вогнать и на его место сесть или своего человека поставить.

Мерзость!

Но, ждет же меня все это впереди. Все эти бояре, интриги, яды, предательства. Уж лучше себя своими такими простыми, но достойными и отважными людьми окружить. Тот же Яков и Тренко, Григорий да хоть возьми Пантелея. Чем не люди? На них положиться можно. В деле.

А на бояр?

Где все эти великие рода? Чего Смуту-то не прекратят? Все на спинах простого народа держится. А бояре только разжигают. Власть им, привилегии да уважения все больше подавай.

Воевода отпрянул. Увидел, судя по всему, в глазах моих всю ту злость, все эмоции, которые переполняли меня.

— Кто ты? — Проговорил гнусавым голосом.

— Игорь Васильевич Данилов. — Вроде я ему уже свое имя называл, но не грех и повторить для нерадивого. — Боярин, воевода, тот, кого воинство за глаза Царем зовет. — Улыбнулся ему по-волчьи. — Только идем мы все не трон занимать, а скинуть оттуда упырину старого, Шуйского Василия. И Царя выбрать, всем миром. Сильного, достойного.

Прищурился, продолжил.

— Одного царика уже я прибрал. Зовущийся Димитрием в плену сидит. И шляхтянка тоже, сидит. Вот и Василию посидеть придется. А потом… Потом и ляхов образумим и шведов. Всех. Не будет нога врага Землю Русскую топтать!

Он смотрел на меня ошалело.

Хватит политпропаганды, пора дело