— А если сработает, — медленно сказал Григорий, — то это же переворот. Полный переворот в оружейном деле.

— Вот именно, — согласился я. — Наши ружья станут надёжнее французских. Быстрее в перезарядке. Не будут отказывать в плохую погоду.

Савелий Кузьмич наконец отложил чертёж, посмотрел на меня прямо:

— Егор Андреевич, вы понимаете, что если это действительно сработает, то каждая армия в Европе захочет такие ружья?

Я кивнул:

— Понимаю. Поэтому и нужно действовать быстро. Внедрить технологию, запустить массовое производство, пока конкуренты не догадались.

— И секрет держать, — добавил Григорий. — Чтобы никто не узнал, как это устроено.

— Именно, — подтвердил я. — Производство капсул и кристаллов — отдельно. Сборка замков — отдельно. Никто не должен видеть полную картину, кроме нас троих.

Мы помолчали. Савелий Кузьмич ходил взад-вперёд по мастерской, явно обдумывая всё услышанное. Григорий снова склонился над чертежом, изучая детали.

— Ладно, — наконец сказал Савелий. — Попробуем. Только давайте по порядку. Что нужно в первую очередь?

Я взял чистый лист, начал составлять список.

— Первое — кварц. Сегодня же зайду к ювелиру, который иголки мне делал.

— Второе? — подсказал Григорий.

— Второе — медная проволока. Очень тонкая. Савелий, ты сможешь её вытянуть?

Он кивнул:

— Смогу. У меня есть волочильная доска. Протяну через неё медь, получится тонко.

— Отлично. Третье — капсулы. Григорий, найди мастера, который сможет из стали сделать капсулу. Нужно сделать пробные образцы. Покажи ему чертёж, пусть попробует.

Григорий записывал в свой блокнот.

— Четвёртое — механизм молоточка, — продолжал я. — Его я сам спроектирую подробно. Потом отдам тебе на изготовление. Нужен кто-то с очень точными руками.

— Фёдор Железнов подойдёт, — предложил Григорий. — У него руки золотые, всё, что ни дай, сделает идеально.

— Согласен. Привлекай его. Только объясни, что работа секретная.

— Понял.

Я дописал последний пункт в списке.

— И пятое — испытательный стенд. Нужно место, где мы сможем безопасно проверять искру от кварца, работу капсул. Савелий, у тебя в мастерской можно организовать?

Он подумал:

— Можно. Выделю угол, поставлю защитный щит. Если что рванёт — не страшно.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо сказал я. — Тогда действуем. Григорий, ты координируешь всю работу. Следишь за сроками, за качеством. Савелий, ты делаешь проволоку и помогаешь с механической частью. Я проектирую детали и консультирую. Если кварц у ювелира будет — через неделю должен быть рабочий прототип.

Они переглянулись, потом кивнули.

— Сделаем, — твёрдо сказал Григорий.

— Попробуем, — добавил Савелий, но в его голосе уже слышалась уверенность.

Я свернул чертёж, спрятал в карман.

— Тогда по рукам. Начинаем работу. И помните — ни слова никому. Даже Давыдову пока не говорим. Сначала сделаем, испытаем, убедимся, что работает. А потом уже покажем.

Они согласно кивнули.

Мы вышли из мастерской. Григорий сразу направился к Фёдору Железнову — видимо, сразу хотел привлечь его к работе. Савелий Кузьмич пошёл к себе в кузню — готовить волочильную доску для вытягивания проволоки.

Я остался один, глядя на суету цеха. Мастера работали, станки крутились, стружка летела. Обычный рабочий день.

Но я знал — то, что мы сейчас задумали, может изменить всё. Надёжный, всепогодный воспламенитель для ружей. Если это сработает — русская армия получит огромное преимущество. В любую погоду, в любых условиях — каждый выстрел будет гарантирован.

Конечно, это ещё не полноценная капсюльная система XIX века с гремучей ртутью. До неё далеко — нужна химия, которую я пока не готов внедрять. Но пьезоэлемент — это промежуточный шаг. Надёжный, относительно простой в производстве, и главное — работающий.

Я вышел из цеха на свежий воздух.

Захар уже ждал с лошадьми у ворот.

— Домой, Егор Андреевич? — спросил он.

— Домой, — ответил я, садясь в седло.

Утром я проснулся с мыслью о кварце. Идея с пьезоэлементом не давала мне покоя всю ночь — я прокручивал в голове конструкцию, прикидывал размеры, думал о деталях механизма. Машка ещё спала. Я осторожно поцеловал её в щёку, оделся и спустился вниз.

Матрёна уже хлопотала на кухне. Запах свежеиспечённого хлеба наполнял дом.

— Доброе утро, Егор Андреевич! — поздоровалась она. — Рано сегодня. Снова дел напланировали?

— Не без этого, — ответил я, садясь за стол.

Она поставила передо мной миску с кашей и кувшин молока:

— Поешьте сначала. На голодный желудок никуда не отпущу.

Я улыбнулся и принялся за еду. Каша была горячая, с маслом и мёдом — именно то, что нужно перед выездом.

Захар появился минут через десять, уже при оружии, в дорожном кафтане.

— Готов, Егор Андреевич. Лошади оседланы.

— Отлично. Поехали.

Мы выехали из усадьбы, когда солнце только начало подниматься над крышами.

Мастерская ювелира находилась недалеко от центральной площади, в двухэтажном каменном доме. Я спешился, привязал лошадь к коновязи и постучал в дверь.

Открыл сам мастер. Увидев меня, он заметно оживился:

— А, Егор Андреевич! Добрый день! — он отступил, пропуская меня внутрь. — Проходите, проходите!

Я вошёл в небольшую комнату, заставленную верстаками, полками с инструментами и ящичками. На главном верстаке под большим увеличительным стеклом лежало какое-то изделие — похоже, перстень с камнем. Ювелир вернулся к своему месту, но работать не стал, повернулся ко мне с любопытством:

— Снова иголки понадобились? Могу сделать, сейчас как раз перерыв какой-то в заказах, так что время есть.

— Делайте, — кивнул я. — Пару десятков.

— Хорошо, — он записал что-то в толстую книгу. — Ещё что-то?

— Да, я собственно не за этим пришёл, — я сделал паузу, подбирая слова. — У вас есть кварц?

Ювелир поднял бровь:

— Кварц? — он почесал подбородок. — Ну это не совсем драгоценный камень, и спрос на него слабый. Чаще горный хрусталь просят, он покрасивее будет.

— Тем не менее, — настойчиво повторил я.

Он усмехнулся:

— Егор Андреевич, ну какой бы я был ювелир, если б у меня не было такой