Новоиспеченный советник украдкой посмотрел на часы. До конца совещания четверть часа. Есть немного времени на завтрак. А затем разгребать дела. Похоже, за прошедшую ночь их прибавилось.

Жизнь не обходится без курьезов. Из Канцелярии позвонили и передали, что полномочный посол Германской социалистической республики просит срочную аудиенцию у его величества.

— Секунду, — бросил в трубку император и открыл свой календарь. — Если очень срочно, пригласите прямо сейчас.

В кабинете как раз находился товарищ министра Иностранных дел.

— Ты не знаешь, что с ним вдруг случилось?

— Так вчера же новый посол приехал. Явно успел заглянуть на Исаакиевскую площадь.

— Неужели так все плохо? — Владимир потер кончик носа. — Если хочешь кури. Пять минут у нас есть. Потом расскажешь об истории с кубинцами.

— Мне хватит минуты, — ответствовал Шаховской пододвигая к себе пепельницу и закуривая. Сам император не курил, но снисходительно относился к слабостям своих людей.

— Сами вышли на нас через генерал-губернатора Эспаньолы. Просят открыть торговлю, предлагают полный доступ на свой рынок, удивительно льготные условия. Намекают что даже не против разместить у себя наши военные базы.

— Хорошо. Бери вопрос на себя. Проработать совместно с министерством Промышленности, дать оценку и варианты. Мне краткую выжимку.

Раздался мелодичный звонок. Адъютант открыл дверь пропуская посла Германской республики. Вильгельм Кальтенбруннер прошел чеканным шагом, остановился за два метра до стола. Аудиенция личная, но на дипломате официальный мундир. Форма сидит как влитая. Владимир поднялся из-за стола чтоб приветствовать гостя.

— Ваше императорское величество, я от себя лично и от имени моих коллег обращаюсь к вам с просьбой личного характера, — Кальтенбруннер говорил с легким акцентом.

— У нас принято здороваться, — император шагнул навстречу.

— Простите, ваше величество. Здравствуйте, ваше величество. Доброго здравия, Сергей Игоревич.

— Вильгельм, что случилось? На тебе лица нет. Присаживайся, рассказывай.

— Я сегодня утром принял отставку у всех сотрудников посольства, уволил всех наемных граждан Державы немецкой нации. Мой бывший помощник позвонил в полицию с просьбой взять здание посольства под охрану. Солдаты и офицеры отряда «охранной дивизии» в полном составе отказались нести службу, а принять у них отставку я не могу по статусу.

Владимир и товарищ министра внимали бывшему послу, оба подозревали с чем связан такой эксцентричный ход. Император налил в стакан воду из графина и поставил перед гостем.

— Я сегодня подписал и передал послу Германской Федерации прошение об отставке, передал ему печати, коды, пароли и ключи доступа, — Кальтенбруннер выпрямился, порываясь встать. — Ваше императорское величество, от себя лично и от имени всех моих товарищей прошу принять нас в российское подданство.

Голос немца звучал твёрдо, глаза светились надеждой. Владимир коротко кивнул и положил руку на плечо Кальтенбруннера.

— Сколько ты проработал в России?

— Четырнадцать лет. Я вручал верительные грамоты еще при императоре Георгии. Был на вашей коронации. Ваше величество, я всегда спорил с вами и вашими министрами, вы вечно грозились меня выслать.

— Ты отстаивал интересы своей страны, — молвил государь. — Да конечно всех приму. Сейчас передам просьбу в МВД, чтоб все правильно устроили.

— Спасибо, ваше величество. Простите еще раз. Я всю жизнь служил своей стране. И вдруг оказалось, что моей страны нет, она разделена, оккупирована черт знает кем.

— Этот новый посол вчера на Исаакиевской. Он сильно удивился?

— Больше удивились мы. Никогда не думал, что человек может так быстро потерять налет цивилизации. Да, это было незабываемое зрелище, — судя по лицу Вильгельма, он старательно подбирал слова, чтоб соблюсти приличия.

Владимир взял трубку и попросил, чтоб его связали с министром внутренних дел или его товарищем. После соединения император включил аппарат на громкую связь.

— Можем оформить как беженцев, — после короткого раздумья ответил товарищ министра. — Я поручу разобраться и помочь людям с оформлением.

— Спасибо. Пожалуйста, рассмотрите весь список господина Кальтенбруннера.

— Господин Кальтенбруннер, я правильно понимаю, в Германии вам и вашим сотрудникам грозят репрессии?

— Они не посмеют опуститься до такого. Впрочем, не знаю.

— Тогда лучше не проверять. Пишите прошение на беженцев и укажите, что есть угроза жизни и свободе по политическим мотивам, — проработавший немало лет в политическом сыске товарищ министра доверял своему внутреннему чутью.

Из кабинета императора немец выпорхнул как на крыльях. Из приёмной он позвонил по мобильнику своему помощнику и передал указания. Посольство немцы покинули организованно чуть ли не маршевой колонной. В опустевшем здании новый посол Геза Андреас фон Гайр отошел от окна и рухнул на стул прямо под флагом социалистической Германии.

Гайр в свое время работал в России, был внутренне готов к тому что здесь увидит. Боже! Как же он ошибся. Вчера он немного сорвался. Бывает. Сегодня все оказалось куда хуже, чем вчера.

До человека начало доходить, что о налаживании дипломатической работы и речи нет. Он единственный живой человек в огромном здании. Со связью тоже проблемы. Есть модуль «Старлинка», но работает канал неустойчиво. И разумеется, абсолютно вся информация копируется и передаётся заокеанским «друзьям».

Геза засучил рукава, поднялся на ноги, критически обозрел кабинет уперев руки в боки. Первой жертвой дипломата стал красный флаг с запрещённой символикой, затем на пол полетел и разбился гипсовый герб. Фон Гайр раскрыл настежь окно, ему не хватало воздуха. Останавливаться на достигнутом посол не собирался.

Двое городовых на площади только чесали в затылках глядя на человека, цепляющегося рукой за ногу статуи голого германца на крыше здания. Человек осторожно переступал по парапету. Старший наряда только присвистнул, когда немецкий флаг полетел на землю. Человек скрылся за ограждением.

— Михалыч, может посмотрим, что там происходит? Не убивают ли кого?

— Тебе что на инструктаже сказали? Мы, охраняем периметр, приглядываем за воротами и дверями, а что внутри происходит не наше дело. Там уже не Россия.

Перед обедом в Красный Замок приехали послы Родезии и Южно-Африканского Союза. Оба поднялись в Канцелярию с прошением о личной высочайшей аудиенции. Пока согласовывалось время, оба африканца спокойно беседовали на диванчике враз забыв о разделявшей их ранее взаимной неприязни. В беде вдруг вспомнилось, что они оба англо-африканцы и даже один язык родным считают.