Он проспал весь день, и только в шесть вечера спустился вниз, одетый в серую рубашку и фланелевые брюки, продранные на коленях. Он нехотя вымыл лицо, но все еще вонял потом и лесными растениями, как если бы проводил дни, погрузившись в торф или навоз.

Я накормил его и стал смотреть, как он пьет чай. Время от времени он подозрительно поглядывал на меня, как если бы ожидал, что я накинусь на него. На его плечах и руках бугрились мышцы. Это был совсем другой человек.

� Где ты был, Крис? � спросил я в конце концов, и не удивился, когда он ответил: � В лесу. Глубоко в лесу. � Он сунул в рот еще больше мяса и начал шумно жевать. Глотая, он ухитрился добавить: � Я в порядке. Поцарапанный чертовыми ветками, но в порядке.

В лесу. Глубоко в лесу. Во имя всех святых, что он там делал? Пока он жадно пожирал мясо, я снова увидел незнакомца, который несколько дней назад пришел к моему двору; он тоже ел как дикий зверь. Сейчас Кристиан напоминал того человека � тот же самый первобытный вид.

� Ты плохо помылся, � сказал я; он утвердительно хмыкнул и я добавил: � Что ты там делал? В лесу. Ты разбил там лагерь?

Он шумно глотнул, выпил пол чашки чая и отрицательно помотал головой. � У меня уже есть там лагерь, и я пытался проникнуть в лес еще глубже. Но не смог пересечь... � Внезапно он замолчал и вопросительно посмотрел на меня. � Ты прочитал дневник старика?

Я ответил, что не прочитал. Откровенно говоря, я был настолько удивлен его внезапным отъездом и так поглощен делами по дому, что забыл о всех заметках отца и его работе. Я сказал все это Кристиану, и тут мне пришло в голову, а не гнетущие ли меня дурные предчувствия не дают мне�идти дальше?

Кристиан вытер рукой рот и уставился на пустую тарелку. Потом внезапно понюхал себя и засмеялся.

� Черт побери, от меня ужасно пахнет. Вскипяти-ка мне немного воды. Я должен немедленно вымыться!

Но я не пошевелился, только уставился на него через весь стол; заметив мой взгляд, он нахмурился. � Что случилось? Что у тебя на уме?

� Я нашел ее, Крис. Ее тело. Гуивеннет. Я нашел ее могилу.

Даже не знаю, чего я ожидал от Кристиана. Возможно гнева, или паники,�или, может быть, торопливого многословное объяснения. И еще я наполовину надеялся, что он удивится и скажет, что труп во дворе вовсе не остатки его жены, и он никак не связан с могилой. Но Кристиан знал о теле; он в упор глядел на меня и тяжелое нервное молчание заставило меня почувствовать себя неуютно.

Внезапно я сообразил, что Кристиан плачет, не отрывая взгляда от меня; ручейки слез проделывали дорожки в остатках грязи на его лице. И, тем не менее, он не издал ни звука, и выражение его не изменилось: он все также глядел меня, ничего не видя.

� Кто убил ее, Крис? � тихо спросил я. � Ты?

� Нет, � ответил он, перестал плакать и опустил взгляд на стол. � Ее застрелил мифаго. И я ничего не мог поделать.