Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 183

Из двух КамАЗов вышли люди. Их набирали по двум армейским округам, силком никого не гнали - только на добровольной основе. Выбирали из числа сержанско-старшинского состава и младших офицеров - нужны были те, у кого в Афганистане погиб кто-то близкий. Таких набралось около пятидесяти человек, их привезли сюда отдельно и вооружили автоматами и пулеметами, которые должны были скоро пойти на списание, и которые уже не числятся за конкретными людьми и конкретными частями - ради этого пришлось ограбить дивизионные ремонтные мастерские, где мелкий ремонт оружия проводили самостоятельно. Разъехались в стороны БТР и БРДМ, нацелившись стволами вдаль, в сторону леса.

Воины ислама, дрожа от холода и страха стадом стояли у дороги. Каждый из них самостоятельно избрал путь, на который он встал - путь джихада, путь убийства неверных. На этом пути все они пролили немало крови. Некоторых покрестили еще в лагере подготовки - лучшим на выпускном разрешали отрезать голову пленному, некоторые пролили кровь уже в Афганистане, в чужой для многих стране, куда их никто не звал, тем более с оружием. Случись по-другому - и они бы сейчас стояли с автоматами и пулеметами у канавы, где покорно ждали бы своей участи неверные, шурави. Каждый из них был готов лить кровь - и не понимал, почему сейчас прольется их кровь. В их понимании - только они имели право убивать, потому что они - на пути Аллаха, Аллах - за них.

Кто-то молился. Кто-то плакал. Кто-то - молча ждал.

Рослый капитан внутренних войск с смешной, белой похожей на пожарную каске махнул автоматом.

- Бегите!

Моджахеды не поняли

- Бегите, ну!

Хлестнула автоматная очередь - и толпа моджахедов побежала в сторону леса, с воем, с руганью, с призывами к Аллаху, затаптывая слабых и раненых. Снег был совсем неглубоким, а почва подмерзла и бежать было легко. Но когда они отбежали от дороги метров на сто - в спины им ударила свинцовая метель, автоматные и пулеметные пули неслись над мерзлой землей, над снегом, ища свои жертвы и спеша насытиться кровь.

Находили. И насыщались.

А для тех кто скажет, что это жестоко - расстрелять в спину безоружных - позволю напомнить, что такое красный тюльпан. Это когда обдолбанного наркотиками пленного солдата распинают на кресте или просто привязывают руками к столбу, и снимают кожу с груди и с боков, примерно до пояса. Вот эти лохмотья кожи, снятые заживо - это лепестки, а пленный - тюльпан. Такие вот "инсталляции" обычно выставляли на дорогах, или рядом с блок-постами шурави. Чтобы видели. И знали, что случись что - то же сделают и с ними. Ну, как? Все еще считаете что - жестоко?

Примерно через полчаса, когда уже отгремели уже автоматные очереди, и ВВшники ждали, пока прибудет прокуратура - на обочине дороги, на краю поля, где произошла казнь, остановилась машина - Волга. Три человека вытащили из салона четвертого, мертвого. Едва справляясь втроем - так тяжел был этот человек в смерти - они отнесли его на поле и бросили там, среди убитых моджахедов. Потом не сговариваясь, достали пистолеты, выщелкнули магазины, выбросили на ладонь остававшиеся в стволе патроны. Потом отсалютовали - всухую, потому что иначе было нельзя, дернувшись от трех синхронных холодных щелчков бойков вхолостую. Потом - спрятав заветные патроны в карман, проследовали к машине. Никто не задал им ни единого вопроса.

Такая шла игра. И генерал-лейтенант милиции Павел Чернышов, скончавшийся полчаса назад от полученных при штурме здания КГБ на Лубянке ранений понял бы и простил своих товарищей, бросивших его тело в выстуженном холодным ветром среди убитых моджахедов. Просто по-другому - было нельзя.

* Центральная тюрьма Афганистана в окрестностях Кабула. Выглядит сверху как тележное колесо.

** ВАИ - военная автоинспекция

Один из конвоиров был одет не в форму - в обычные синее "варенки" с черного рынка. Видимо, похватали столько народа, что не хватало ни следователей, ни конвоиров и привлекали к работе кого попало. Штаны видимо сели после стирки, и при ходьбе штанины противно вжикали, когда терлись друг о друга.

Вжик-вжик. Вжик-вжик. Вжик-вжик…

- Стоять! Лицом к стене!

Его взяли почти сразу, после того как началось. Один из товарищей по борьбе из Москвы, из местной Хельсинкской группы успел позвонить в Киев, сообщить о том, что взяли Боннер, Сахарова и очень многих других, начались повальные аресты. А товарищ из Киева успел сообщить дальше, в том числе и в Грузию. Он тогда как раз обедал на работе - и нет бы бежать сразу. Вернулся на рабочее место, забрать кое-что - в столовой он расплачивался мелочью, которую носил в кармане, кошелек у него был в столе - дурацкая привычка. Пожадничал - и поплатился - взяли прямо в институте, на рабочем месте.

И вот теперь - он здесь.

- Проходим!

Здание, куда его привезли было хорошо ему знакомо - бывал здесь и не раз. Несколько раз вызывали на профилактические беседы, еще раза три - в качестве свидетеля.

Но какое они имеют право делать это теперь?! Ведь сейчас перестройка, прошло время сатрапов, какое они смеют давить сапогами первые ростки свободы?!

Сейчас он им все скажет.

- Ступеньки, осторожнее!

Продержали его внизу пару часов, здание гудело как растревоженный улей, входили и выходили люди, он видел как провели троих из его друзей и единомышленников, видимо гребли всех подчистую. В Москве и вправду что-то произошло.

- Стоять! Лицом к стене!

Привели…

- Товарищ следователь, задержанный Гамсахурдиа доставлен! Есть! - толчок в спину - заходим в кабинет

- Наручники уберите.

Следователь…Русский, неопределенного возраста, среднего роста в дешевом черном костюме и галстуке на резинке. Голос гнусавый, нужный. Дешевая ручка в руке, толстая папка дел на столе. Не местный?

- Я следователь Генеральной прокуратуры Союза ССР Борецков Константин Михайлович - пробубнил следак себе под нос, как будто говорил это для себя, а не для него. Затем порылся в лежащей слева папке, вытащил разграфленный лист тонкой, дешевой, серой, почти папиросной бумаги, аккуратно расположил перед собой. Зачем то подышал на ручку, черканул ею по листку бумаги, лежащему в стороне, расписывая стержень.

- Фамилия?

Гамсахурдиа раздраженно посмотрел на следователя, выдерживая паузу.

- Гамсахурдиа… - наконец бросил он презрительным барским тоном, что на следователя никакого впечатления не произвело.

- Имя, отчество…

- Звиад Констатинович.

- Год, место рождения?

- Тридцать первого марта, тридцать девятого. Тбилиси.

- Национальность?

- Грузин! - с вызовом сказал правозащитник

- Где работаете, должность?

- Институт грузинского языка, старший научный сотрудник.

- Судимости?

- Одна судимость. Антисоветская агитация и пропаганда.

- Семейное положение?

…

Закончив с хорошо знакомыми обеим сторонам и обеим сторонам изрядно поднадоевшими формальностями, следователь передвинул к себе толстую стопку неаккуратно подшитых черными нитками в серые канцелярские папки дел и начал рыться в них. Перерыл все, потом еще раз взглянул на шапку протокола допроса, начал перерывать дела еще раз, откладывая каждое просмотренное к себе на колени. Потом раздраженно шваркнул дела обратно на стол, поднял телефонную трубку, начал набирать короткий номер. Гамсахурдиа со злорадством наблюдал за всем этим.

Через минуту в кабинет явился еще один душитель свободы - явно местный, черноусый, в синем прокурорском мундире, который едва не лопался на раздобревшей на государственных харчах фигуре грузинского следователя.

- Где материалы на Гамсахурдиа? - раздраженно спросил москвич - где дело оперативной разработки?

- В архиве… - недоуменно сказал грузин.

- И что они там простите, делают? Почему они у меня не на столе? - на повышенных тонах спросил москвич

- Так вы же не приказывали…

- А этот вот задержанный что тут делает? - каждый последующий вопрос задавался все более и более громким и раздраженным голосом

- Так вы же сами на сегодня список составляли. Задержанный Гамсахурдиа в списке, вот мы его к вам и подняли.

- Так какого же черта вы не принесли мне дело на Гамсахурдиа!? - московский следователь перешел на крик - неужели так сложно по списку подобрать дела и принести мне их на стол в начале рабочего дня?! Я что, должен на задержанного молиться теперь или портрет с натуры рисовать?! Из-за таких мелочей у вас до ночи материал не отработаешь!

- Виноват, товарищ полковник юстиции - только и смог сказать нераспорядительный грузинский коллега

- Материалы - ко мне на стол, бегом!

- Есть!

Хлопнула дверь

Московский следователь не обращая внимания на задержанного достал сигареты, спички, со вкусом прикурил чтобы унять раздражение. Глубоко затянулся, закашлялся…

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 183