у тёти Арины в мастерской «Арина» с этим похуже, но зато у ней есть я. У меня сведений о всяких новинках в памяти ещё полно. Она и сама неплохо справляется, и теперь добавилась и Александра. Так что, справимся. И для немцев с их Домом Моды «Wejmar» или «Веймар» тоже много чего останется. Жаль, конечно, что мы им много уступок сделали. Ладно, пусть пользуются. Пока не так много нам удалось набрать, ага, стартового капитала. Вот и пришлось отдать им как бы все наши изобретения. Даже велосипед! Иначе нам без их промышленности и, ага, кадров, ничего не освоить. Сможем, конечно, но через очень долгое время. Хотя, не просто так. Но, главное, авторство всё-таки полностью осталось за нами. Пока не так много денег и имущества у нас набралось, но, вроде, уже пара сотен тысяч есть, но со временем мы точно станем миллионерами. Хотя, наверное, наши доли и сейчас немало потянут? Так что, не пропадём.

Да, я отдал немцам и сведения об алмазах и золоте в Южной Африке, ага, в Намибии и Трансваале. Пусть сделал лишь намёки, но, главное, ведь надо знать об их наличии. И, думаю, если вдруг возьмутся, то немцы скоро всё найдут. Хотя, они и другие всё желаемое и так нашли, просто чуть позже. А тут и я успел отметиться. Не знаю, во благо или вред, но попытаться всё же стоило. Уж точно заработаю определённую, ага, репутацию. Само собой, далее я буду находиться и под плотным немецким «колпаком». Как говорится, шаг вправо, шаг влево, и придётся просить «nicht schissen». Остаётся сильно беречься и как получится, один только Всевышний знает.

Буду надеяться, что мне хоть повезёт в любви. Но, похоже, с княжной Татьяной Юсуповой мне точно счастья не видать. Николай Борисович и так против нашей дружбы, и далее будет делать всё, чтобы нам помешать. А Татьяна Александровна больна и, возможно, не так много ей и осталось. И ещё, как мне помнилось, у Юсуповых имеется навязчивая мечта породниться с царским семейством. Да, как там, пролетаю, как фанера над Парижем… Со временем и сама девочка, хоть пока и испытывает ко мне вполне дружеские чувства, может поменять свои предпочтения. Скорее, предложит остаться своим другом, но замуж выйдет за другого. Так в жизни часто и бывает. Если друг, то точно не любимый! Даже хорошие друзья девушками, к сожалению, ценятся намного меньше, чем плохие любимые! Ну, дай бог ей счастья не заболеть, не испытать разных несчастий и прожить до глубокой старости. Хотя, и мне самому.

Но в мире для меня и без неё хватит барышень. Мне ведь не её богатства нужны, а она сама, потом любовь и доброта. Как в одной душевной песне. Надо бы и её как-нибудь записать…

* * *

— А ты знаешь, Татьяна, что опять учудил твой Борис?

— А что учудил? Ну, песенку спел, и красивую. Говорят, что всем понравилась. Ну, да, про очередную сказку упоминал. С собаками и кошками. Так ведь он её, хоть и жаль, пока не напишет.

— Кто знает? А вдруг тайком напишет? Ты же сама говорила, что он смутьян! А у песни, хоть как бы и про войну, слова интересные. И, знаешь, Татьяна, на кого там будет похожа Констанция?

— А ты откуда об этом, Зинаида, знаешь? Борис, что, и на самом деле эту сказку написал? И когда успел?

— Не знаю. Может, и написал? Но вот рисунки нарисовал. Зря ты сегодня в Зимний не захотела идти. Павел на время выпросил у матери и рисунки, и ноты, и слова к песням. Их из гимназии Бориса срочно доставили. Так вот, Констанция получилась похожей на тебя! Теперь ты стала пушистой кошечкой с длинными ресницами! Честно говоря, очень красивый рисунок. Все позавидовали. Правда, Павел сильно рассердился. Даже листок готов был порвать. Но не посмел.

— Ну и пусть завидуют. А если бы порвал, то я точно не стала бы с ним и разговаривать. А на других рисунках что было? Наверно, и тебя нарисовал? Что-то ты недовольная⁈

— Лучше бы не рисовал. Знаешь, Борис очень вредный! Я его за это как-нибудь накажу! Нарисовал меня большой собакой в одежде монашки! Правда, тоже красиво получилось.

— Да? Не переживай. Главное же нарисовал. На память будет. А ещё кого кем нарисовал? А королева кто?

— Нет, больше никого узнать не удалось. Там и рисунков всего десяток. Король, королева, кардинал, три мушкетёра, миледи, Де Тревиль, Констанция и монашка. Как он и обещал, королева в образе беленькой собачки с короной и одета в нарядную одежду. Тоже красиво получилось. Но и миледи вышла не хуже.

— И ничего забрать не получилось? Я бы посмотрела.

— Нет, даже сделать списки нот и слов к песням не разрешили. Павел сразу же всё вернул матери. Как будто там что-то тайное было!

— Вот, Зинаида, ничего Борис не учудил! А ноты и слова к песням он нам пришлёт. Может, и рисунки тоже?

* * *

А через пару дней после успешного концерта в консерватории, уже в начале мая, мы с Александрой всё-таки дали небольшое и интересное представление и в гимназии. Раз согласился, то слово надо держать. И оно было уже не совсем патриотическое. Точнее, не официозное. Я патриот, каких ещё поискать надо! Но не прихлебатель, ползающий, честно говоря, у немцев у трона! А тётя Арина была приглашена почётной гостьей.

Как и ранее, для всех зрителей, в том числе и тёти Арины, концерт был платный, в пользу бедных учеников. Хоть и война, но и их нужды никуда не делись. Да, обучение у нас, в шестой гимназии, было платным. Семьдесят рублей в год для бедных семей тоже немало. И, конечно, много средств выделялось и из казны, но кто будет содержать самих бедных и способных учеников, у которых не хватало денег на самое необходимое? На еду, на одежду, да и на само обучение. А так, хоть какая-то помощь. Ещё в прошлом году мне самому за первые мои концерты в гимназии дали по полсотни рублей. А так, раз я тогда относился к более-менее обеспеченным, конечно, другой помощи мне не было. Честно говоря, немало имелось и совсем бедных учеников. Теперь у меня такой острой нужды не было. Хоть я порой и отказывался от концертов, но только для того, чтобы заставить руководство гимназии считаться с собой. А так, бедные ученики тоже могли рассчитывать на мою посильную помощь. Я и