— Они не успокоятся, — Пётр ткнул пальцем в Англию, будто хотел ее раздавить. — Пока мы с тобой сильны, они будут нас грызть. Изнутри. Подкупать моих бояр, твоих герцогов.

— Они уже это делают, — кивнул Людовик. — Мои люди доносят: в Гааге они не смирились с поражением. Ищут хитрый способ ударить. И они его найдут.

Медленно поднявшись с опорой на трость, он встал рядом с Петром. Старый, иссушенный властью лев и молодой, полный яростной силы медведь. Два полюса новой Европы. Рядом с ними я, инженер из будущего, мысленно переводил их слова в дивизии и заводы. Вся моя промышленная империя была инструментом в их руках, причем в игре, правил которой я до конца так и не понял.

— Значит, — Пётр посмотрел на Людовика в упор, — давить гадину будем вместе. Ты с того конца, я с этого.

Де Торси на мгновение запнулся, подбирая слова для перевода этого предложения.

— Умный враг, Пётр, — Людовик положил свою сухую руку на широкое плечо царя, — лучший повод для крепкой дружбы.

Пакт был заключен. Союз двух самодержцев, направленный против остального мира. Отлично. Договорились. А разгребать последствия, как всегда, предстояло мне. Глядя на них, я думал лишь об одном: во что мне обойдется эта их «крепкая дружба» в тоннах стали и человеческих жизнях?

Пётр, будучи солдатом до мозга костей, мыслил категориями полков, верфей и крепостей, инстинктивно презирая все, что выходило за рамки этой простой и понятной системы.

— Что они удумали в Гааге? — пробасил он, глядя на де Торси. — Новую коалицию собирают? Опять денег отсыплют? Пусть попробуют. Мы им клыки-то пообломаем.

Покачав головой, маркиз де Торси подошел к столу и извлек из тонкой кожаной папки несколько листов, испещренных мелким, убористым почерком.

— Нет, Ваше Величество, — заявил он. — На этот раз все серьезнее. Наши люди доносят, что удар готовится не по вашим границам. Они целятся в самое сердце вашей власти.

Он обвел нас взглядом.

— Они хотят натравить на вас Рим. Святой Престол.

Кабинет накрыла тишина. Пётр впился взглядом в маркиза, силясь понять, не издевается ли тот. Я, в отличие от царя, понимал, что это скверно. Очень скверно. Если в моем XXI веке Ватикан — скорее моральный авторитет, то здесь, в начале XVIII столетия, Папа Римский все еще оставался фигурой, способной одним указом разжечь войну на весь континент.

— Папу? — Пётр наконец обрел дар речи. В его голосе слышалось глубочайшее презрение. — Этого…? Да что он мне сделает? Анафеме предаст? Так я ему своих попов пришлю, они его самого отлучат от чего угодно, хоть от обеда!

Реакция, прямолинейная. На моем лице мелькнула улыбка. Зачем плести интриги, если можно просто дать в морду? Однако здесь этот метод не работал. Здесь начиналась «гибридная война», о которой так любили рассуждать политологи в моем времени.

— Государь, — вмешался я, пока он не наговорил лишнего, — боюсь, маркиз имеет в виду политику. Слово Папы — по-прежнему приказ для половины европейских монархов.

Де Торси с благодарностью кивнул мне.

— Именно, генерал. Папская булла, объявляющая поход на «схизматиков», станет идеальным предлогом. Она превратит обычную захватническую войну в священную и позволит Вене с Лондоном собрать под свои знамена всех, кто до этого колебался.

Людовик, до этого молча наблюдавший за сценой, постучал костяшками пальцев по подлокотнику.

— Маркиз прав, Пётр. Это очень опасная игра. Они стремятся лишить тебя законности в глазах всей католической Европы. Выставить чудовищем, врагом Христовой веры.

Лицо Петра мрачнело — до него начинало доходить. Это была война, в которой его «Бурлаки» бесполезны.

— Но с чего ему на нас злиться? — не сдавался царь, пытаясь нащупать понятную ему логику. — Мы с ним не воюем, торговых путей не делим. Какие у него к нам счеты?

Вот он, мой выход. В последние дни я не зря заставил Остермана вывернуть наизнанку всю доступную информацию по возможным врагам Российской империи. Картина вырисовывалась прелюбопытная: Папский престол напоминал не монолитную скалу, а скорее старый, подгнивший фрегат, который отчаянно латают на ходу, чтобы он не пошел ко дну.

— Государь, позвольте объяснить, — я перехватил инициативу. — У его святейшества Климента XI сейчас своих проблем выше крыши, и Московия в этом списке дай Бог на последнем месте.

Взяв со стола несколько лент, которыми обматывали донесения, я начал «чертить» прямо на карте, на полу, соединяя города и страны паутиной невидимых связей.

— Вот Рим. А вот Вена. Злейшие враги. Они грызутся за каждый город и каждое герцогство в Ломбардии. Для Папы усилить австрийцев, благословив их поход на нас, равносильно тому, чтобы своими руками заточить нож, который ему же всадят под ребра. Он слишком умен, чтобы на это пойти.

— Второй пункт — деньги. — Я обвел кружком Геную и Флоренцию. — Папская казна пуста; курия по уши в долгах у местных банкиров. А те, в свою очередь, берут кредиты в Амстердаме и Лондоне. Англичане могут попытаться надавить, но Климент — старый интриган. Он скорее объявит себя банкротом и устроит всей Европе финансовый кризис, чем позволит каким-то торгашам диктовать ему, с кем воевать.

— И наконец, — лента метнулась к Парижу, — внутренние проблемы. Ересь эта, янсенизм. Его больше заботит, как приструнить твоих, Людовик, непокорных епископов, а не то, как именно крестятся в Москве.

Де Торси согласно кивнул.

— Генерал абсолютно прав. Его Святейшество видит угрозу в Вене, а не в Петербурге. Более того, как это ни парадоксально, сильная Россия на востоке ему даже выгодна — как противовес непомерным аппетитам императора.

Мои аргументы, похоже, сработали. Каждый из нас — и Людовик, и Пётр, и я — подошел к проблеме со своей стороны, но вывод был один. Логика, здравый смысл и политический расчет в унисон твердили: Папа никогда не ввяжется в эту авантюру. Чистейшая глупость с огромным риском и туманными выгодами.

— Значит, пугают, — подытожил Пётр, и его плечи заметно расслабились. Он снова вернулся в свой понятный мир, где угрозы можно измерить и оценить.

— Похоже на то, Ваше Величества, — подтвердил де Торси. — Скорее всего, это способ оказать на нас давление, заставить пойти на уступки в других вопросах. Не более.

Напряжение в кабинете спало. Угрозу разложили на составляющие, проанализировали и сочли мнимой. Противник блефует. Я откинулся в кресле, впервые за долгое время позволяя себе расслабиться и глядя на огонь

Наши расчеты подтвердились