А потом я просто попросил у одного из учеников гитару и, как смог, спел «Песню про друзей»:

— На волоске судьба твоя,

Враги полны отваги.

Но, слава богу, есть друзья,

Но, слава богу, есть друзья,

И, слава богу, у друзей есть шпаги.

Когда твой друг в крови,

À la guerre comme, à la guerre,

Когда твой друг в крови

Будь рядом до конца.

Но другом не зови,

На войне, как на войне,

Но другом не зови

Ни труса, ни лжеца!

Услышав моислишком резкие вскрики в конце припевов и песни, сопровождаемые не менее яростными ударами в воздух, публика на мгновение замерла. Явно не совсем уловила содержание песни? А я вот, похоже, выдохся. Эмоции били через край. Пот вовсю тёк по лицу и неприятно холодил тело. Всё же, как говорится, постарался вложить в песню душу.

А потом публика вдруг взорвалась и наградила меня сильными овациями, да такими, что пришлось исполнить песню ещё раз. Хотя, и на этот раз вытянул. Правда, после я просто сбежал за сцену и в зал спустился только после окончания концерта. Не хотелось лишний раз показываться публике, хоть и довольной концертом. И точно сильно устал! Понятно, что переволновался!

* * *

Хоть и не хотел, но получилось, что я всё-таки соозорничал. Но тут и важные профессора консерватории мне ничего не сказали. Хоть они меня и не ругали, и не похвалили, но было видно, что довольны.

Конечно, и старшие товарищи меня одного не оставили. Слегка похвалили, успокоили и сразу же без всяких обязали записать для них и консерватории обе песни о французских мушкетёрах. А ещё и содержание самой сказки, хоть как бы и странной, да нарисовать и несколько рисунков с образами главных героев. Как мной и было заявлено. Вдруг я задумал ещё что-то интересное? Конечно, чтобы всё было без политики!

А так, концерт без слов удался, и я своей самодеятельностью его нисколько не испортил. Да, если так подумать, и песни бесплатно предоставил, и сам, ага, не слабо выступил. А ещё мы с Александрой и тётей Ариной, как и все зрители, для посещения концерта билет покупали. Конечно, так уж особо в деньгах мы теперь не нуждались, потом и собранные средства предназначались именно для нужд учеников Петербургской консерватории, так половина, как было объявлено, направлялась и на лечение раненных воинов, конечно, пока просто намечавшихся. Раз общество так решило, то и нам не стоило жадничать. И ещё, честно говоря, все эти песни и музыку не я же сам сочинил. Они, как мне уже было понятно, из будущего! Хотя, может, и не совсем моего? Правда, однозначно так сказать было трудно. Вот, не знаю, сам Господь Бог или неведомая сила вдруг одарила меня довольно чёткими воспоминаниями и странными знаниями одного крепкого мужчины, хотя, вроде, ещё не достигшего и тридцати лет. Но однозначно военного, скорее, и офицера, в чине, возможно, поручика или штабс-капитана. Так-то, молодой совсем. Но я всё воспринимал так, словно это именно мои воспоминания. Потом, у меня в памяти и никаких данных на этого мужчину не сохранилось. Лишь его, да, не имя и никак не кличка, а самый настоящий боевой позывной «Бурлак». И, как я уже знал, погиб он при выполнении боевого задания, при взрыве противопехотной мины вместе со своим боевым товарищем, жаль, что тоже оставившим мне на память лишь позывной «Орк». Ну, так сам захотел прозваться. И этот трагический случай, как ни странно, произошёл ещё и на территории Новороссии, называемой в далёком будущем Донбассом, на войне с непонятными и жестокими украми. Ну, это галичане в будущем так себя прозвали. Вроде, это именно они какие-то древние укры и, как шутили тогда, даже сумели выкопать в глубокой древности Чёрное море. Это, конечно, уж слишком, но, получается, что именно я в другой своей жизни, и у меня на этот счёт никаких сомнений не имелось, погиб на мине, выставленной как раз этими проклятыми украми. Конечно, немного и смешно звучит, но вот им требовалось хоть как-то отомстить или чем-то насолить. Лучше всего, сделать так, чтобы никаких укров не появилось. А то они, хоть и в будущем, могли принести немало бед. Уж я надеюсь, что у меня и дети и другие потомки останутся. А кому хочется, чтобы и далее продолжалась лишь плохая жизнь. Наверняка мне могли достаться воспоминания одного из своих потомков. Получается, и у него жизнь как бы не удалась. Хотя, у меня уж точно всё впереди…

* * *

— Вот вечно ты, Борис, что-то такое выдумываешь! — немного проворчала тётя Арина. Хотя, не сильно. — Но эта песня, однозначно, хорошая, и удачно пришлась. Если что, то будут вспоминать именно её. А ещё и слова из неё насчёт войны.

Да, так и есть. Именно потому я её и спел. А что тётя Арина меня немного пожурила? Так все матери такие. Это же именно она после смерти родителей меня спасла и вырастила. Ещё и выходила в прошлом году. Настоящая мать и есть, пусть я лишь племянник, сын её старшей сестры, но любимой. Так-то, родная кровь. Видно было, что тётя, вообще-то, просто довольна. Не зря же я сказал про Ивана Фёдоровича. Ведь многие, кто знал нас, сразу же бросили взгляд на тётю Арину. И она в своём тёмно-голубом платье нового фасона со светлыми волнистыми полосками, хотя, расплывчатыми, выглядела, как говорится, на все сто. Очень красиво и, ага, стильно! Как и Александра в строгом светло-розовом платье. Сами же и сшили. Можно сказать, очередные модели. Хотя, платья. А вот мои тётя и сестра точно настоящие бриллианты! Даже без украшений. Хотя, их немного на них было, и очень красивых и достаточно дорогих. Но всё равно, по сравнению с другими дамами, скромно. Не из-за