Выехав за город, Брежнев выжал педаль газа в пол, набрав максимальную скорость в сто тридцать пять километров в час. Покосившись на меня, усмехнулся — Как машинка? По моему очень даже неплоха. Если у тебя в республике будут производиться эти машины, то на них можно пересадить часть чиновников — расход четыре с половиной литров на сотню километров здорово уменьшит выделение топлива, наша Волга к сожалению потребляет в три раза больше. Я обязательно сделаю втык Киселеву! Совершенно его конструкторы мышей не ловят, это сейчас у нас нет проблем с горючкой, а что будет позже, не известно! Может устроить конструкторам ГАЗа обучение у твоих японцев?

— Похоже обучение нужно конструкторам всех наших автозаводов. Как вы считаете, Леонид Ильич, может после обеления имени товарища Сталина есть смысл попытаться с албанцами наладить отношения и вернуть базу ВМФ? В сорок пятом году СССР поставил в Албанию двадцать тысяч тонн зерна с условием вернуть их в следующем году. Несмотря на то что у нас из-за засухи возникли затруднения с продовольствием, а в Албании в сорок шестом году был отличный урожай зерновых, Ходжа долг не вернул, мотивируя это «ухудшением внутриполитической обстановки». Да и четыре подводные лодки он отжал. Добычей нахальных албанцев помимо субмарин стали пять торпедных катеров проекта «Комсомолец», четыре противолодочных корабля проекта БО-2, восемь тральщиков, судно размагничивания, два танкера, торпедолов, водолазный бот, буксир, одиннадцать катеров и плавдок. СССР буквально «подарил» албанцам целый флот. Хорошо бы этот факт при переговорах поднять — пусть стоимость зерна албанцы отдадут безвозмездной арендой базы, наши военные корабли получат возможность базироваться в семидесяти километрах от берегов Италии, а подводные лодки с баллистическими ракетами могут накрыть залпом всю Европу.

Брежнев кивнул — Интересная идея. Я поставлю этот вопрос перед МИД в случае налаживания отношений с Албанией. Я припоминаю, что Микоян писал в отчётах, что Ходжа требует денег на одни и те же проекты, которые не выполняются. Вот только при этом нам бы сохранить доверие Югославии. Ты знаешь, Петр Миронович, а ведь Советский Союз сможет и с Китаем наладить отношения!

— Гениальная идея! Не зря вас выбрали руководить нашей Партией.

Брежнев довольно ухмыльнулся и похлопал меня по плечу — Ты знаешь, Петр Миронович, мне кажется, что тебя в следующем году можно ввести в состав членов Политбюро, ты хорошо понимаешь политическую линию Партии!

Через двадцать минут Брежнев уступил место за рулем и я показал класс вождения, вызвав удивление у генсека.

В Завидово мы переоделись, вооружились ружьями и заняли место на вышке. И я и Брежнев подстрелили по матерому кабану. Когда мы уже спустились, я влет подбил взлетевшего глухаря, удивив егеря и начальника охраны Брежнева своей меткостью и реакцией.

После бани мы с Ильичем сели за довольно скромно накрытый стол.

Брежнев вдруг засмеялся — Я вдруг вспомнил лицо Михаила Андреевича, когда ты его своей цитатой товарища Ленина ошарашил!

— А я ведь тоже как товарищ Суслов свой сборник цитат Владимира Ильича готовлю.

— Хм, не на место ли главного идеолога Партии ты метишь?

— А чем я хуже Фурцевой, которую поначалу Хрущев поставил идеологией заведовать? Даже она справлялась на посту второго секретаря Партии. Товарищу Суслову уже шестьдесят четыре года. Вам не кажется, что он уже не тот, что раньше? Если Партия не позаботится о здоровье такого уважаемого человека, то будет прискорбно увидеть как деменция, или приобретённое слабоумие, которое часто наблюдается в старости, поразит и одного из старейших партийцев. Уверяю вас, Леонид Ильич — преданнее меня у вас нет и не будет. Мы же во многом похожи. Оба любим быструю езду и охоту, оба фронтовики.

Брежнев прикрыл глаза в раздумьи. Действительно, с Сусловым каши не сваришь, так и норовит вперед батьки в пело влезть. Прав Машеров — Суслов и на войне не воевал и к охоте равнодушен. Брежнев, придя к власти, достаточно быстро разогнал всех, кто достался ему в наследство, и расставил на все посты доверенных людей, которых знал по совместной работе в Днепропетровске и Молдавии. Исключением стали два человека: Суслов и Косыгин. Но если последний находился с Брежневым в постоянной конфронтации и они друг друга не очень любили, то в Суслове Брежнев души не чаял. Это был самый незаменимый человек. Писания Маркса и Ленина были для большинства партийцев чем-то вроде священных книг, которые им было трудно понять, требовался толкователь. И этим толкователем был Суслов. И при Хрущёве, и при Брежневе Суслов занимался тем, что искал идеологическое обоснование всем реформам и начинаниям. Он имел специальную картотеку с вырезками ленинских цитат. А поскольку Ленин порой писал прямо противоположные вещи, цитатами из его работ можно было обосновать любые партийные начинания — от массовых расстрелов до перехода на капиталистические рельсы. Суслов стал влиятельнейшим серым кардиналом Кремля, в значительной степени определявшим государственную политику. Брежнев вдруг понял — а ведь он тоже начал стареть и терять интерес к государственным делам. Как то Суслов настаивал на том, что ГУМ надо закрыть. Дескать, большой магазин неподалеку от Мавзолея оскорбляет те светлые идеалы, за которые боролся Ильич. Поэтому его надо закрыть, а на его месте открыть какую-нибудь выставку о революции или Ленине. Воспользовавшись отсутствием Брежнева, взявшего отпуск, Суслов провёл этот вопрос через политбюро. Но вернувшийся из отлучки генсек возмутился глупостью этого предложения. «Что за дурак предлагает закрыть ГУМ?» — поинтересовался Ильич на заседании политбюро. Суслов дураком выглядеть не захотел, поэтому вежливо промолчал. А когда Брежнев предложил закрыть вопрос с ГУМом, охотно согласился. При Суслове секретариат ЦК стал вторым центром власти, наряду с политбюро. В секретариате Суслов обладал огромной властью и зачастую единолично принимал решения и это Брежнева однозначно задевало.

— Ты знаешь, Петр Миронович, я предлагаю к этому разговору вернуться сразу после ввода тебя в состав Политбюро. А скажи-ка, Петр Миронович, как в твоей Белоруссии с охотой?

— Если вы решите посетить Минск, то я подготовлю охоту на бурого медведя. Заодно вас осмотрят травницы. Подлечат, будете как молодой.

— Ну что же, твое предложение заманчивое. Я помню, в двадцать седьмом году я окончил учебу, стал землеустроителем и приступил к работе — в одном из уездов Курской области. Следующий полевой сезон провел в Белоруссии, под Оршей. Поселок Красный. Наливай, что сачкуешь? Эх, молодость, молодость!

Шарль де Голль, которого доставили на Красную площадь,