Голова кружилась, а я носился из угла в угол, периодически обнаруживая что-то новое или давно забытое. В выдвижном ящике стола нашлись серебряный портсигар с гербом СССР и армейский нож стропорез. За стеклом небольшого буфета, словно большая ценность, хранилась пачка Мальборо и зажигалка Зиппо. В платяном шкафу, обнаружилась тульская курковая двустволка двенадцатого калибра, патронташ с латунными патронами и целый чемодан с гильзами и причиндалами для кустарного сбора боеприпасов.

Удивила куча висящих галстуков. Некоторые цветастые, похожие на лопату, другие тоньше и попроще. Там же обнаружились женские зимние вещи и даже платья. Одно из них я сразу узнал, так как именно в нём видел бывшую жену дяди Саши в школе.

Приятная во всех отношениях, красивая и строгая девушка, работала учительницей иностранных языков, до тех пор, пока уволенный из милиции за пьянку и мордобой дядя Саша не помер в восемьдесят первом, от слишком большой дозы выпитого спиртного.

Мать после этого рассказывала, что Марина надеялась, что дядя Саша одумается, бросит пить и захочет её вернуть.

Вспомнив это всё, я наткнулся в коридоре на отрывной календарь и увидел на нем дату.

21 апреля 1980 года.

Снова не поверив своим глазам, распахнул балконную дверь и вышел на захламлённый всяким барахлом прямоугольник. В данный момент, здесь оставили места только облокотиться на ажурную ограду. Видимо, для перекуров.

Осмотрев местность, я даже в сгустившихся сумерках обнаружил отсутствие десятка девятиэтажек и более высоких жилых домов. Вместо них, внизу раскинулись несколько давно снесённых улочек частного сектора, от которых к двадцатым годам почти ничего не осталось.

Ещё я обнаружил старую общественную баню, в которой женский день с мужским чередовались по чётным и нечётным дням. Её снесли в девяносто пятом. Кроме этого лесоторговая база со скобяным магазином, стояли на том самом месте, где сейчас должен возвышаться новенький торговый центр. А ещё дальше стоял деревянный барак, сгоревший в 1985 году.

И даже после такого мне не верилось в то, что я вижу и чувствую. Вернувшись в зал, я включил телевизор и тут же обнаружил, что в эфире только два канала — первый и второй. На настенных часах — почти полдесятого, так что шла программа «Время».

Знакомые с детства дикторы центрального телевидения, рассказывали про рекордные надои и выплавку чугуна. А в блоке спортивных новостей, речь шла о Московской Олимпиаде 1980 года и подготовке страны к такому знаменательному событию.

Меня это не удовлетворило, и я ещё раз всё облазил, но так и не нашёл ни единой современной вещи. Да я даже обложки журналов, Техника Молодёжи, пластинки и надписи на магнитофонных бобинах просмотрел, но всё безрезультатно. Пачка Мальборо тоже оказалось старого дизайна.

Несмотря на фантастичность происходящего, всё подтверждалось. Получается, я действительно очнулся в восьмидесятом году, в теле дяди Саши. А это значит, что я реально разговаривал с ещё живым отцом по телефону. Выходит, мать тоже ещё жива и до неё не добрался серийный убийца. А я наоборот, сто процентов погиб от заточки маньяка в своём времени.

Вконец вымотавшись, я почувствовал, что мозги начинают закипать от входящего потока информации. Немного посидев, я отмёл появившееся желание допить выдохшуюся водку прямо из бутылки. Вместо этого я завалился на диван и мгновенно уснул, причём так крепко, как спал только в молодости.

Глава 4

Первый день

Сбрив недельную щетину, я плеснул на ладонь тройного одеколона и похлопал по щекам. Видеть в зеркале вместо морщинистой рожи пятидесятилетнего мужика, загорелое лицо молодого мужчины, было необычно.

Уж чего, чего, а после смерти переместиться в тело дяди Саши, в восьмидесятый год, я точно не ожидал. Сколько ему сейчас? Кажется, двадцать восемь.

До этого я уже помылся в душе, и, не обнаружив пасты, почистил зубы мятным зубным порошком. Закончив с утренним моционом, на всякий случай проверил пейзаж за окном. Двухкомнатная квартира находилась на пятом, в старом кирпичном доме, построенном сразу после окончания войны. Сейчас это было самое большое здание, возвышающееся с этой стороны ткацкого комбината, так что вид отсюда открывался отличный.

С вчерашнего вечера ничего не изменилось. Я смог рассмотреть знакомые с детства улочки и частный сектор. Взяв обнаруженный на подоконнике бинокль, сумел найти за раскидистыми яблонями силуэт одноэтажного домика. Место, куда меня принесли из роддома, находилось в двух километрах отсюда. Если ничего не изменилось, то прямо сейчас там должны жить мои родители и я, их десятилетний отпрыск.

Я представил, как снова встречу родных людей, и руки задрожали. А ведь отец грозился по телефону, что сегодня вечером наведается с проверкой в логово дяди Саши. А тут такой бардак. Придётся срочно наводить порядок. Да и позавтракать не помешало бы, а то получивший алкогольное отравление организм до сих пор немного потряхивает.

Включив телевизор, я узнал начинавшуюся передачу Вокруг Света и понял, что сегодня суббота. Вернувшись к отрывному календарю, вырвал листочки до двадцать шестого Апреля. Выходило, что через четыре дня в СССР начнутся майские праздники.

Не знаю, что там случилось в небесной канцелярии, но сам факт отката до 1980 года меня вполне устраивал. Ведь маньяка, можно ловить и здесь.

Проснувшись я вспомнил произошедшее. Не особо верилось, что мой убийца, лицо которого проявилось в отражении оконного стекла, тот самый изначальный маньяк. Уж больно молодо он выглядел для весьма пожилого человека. Однако прямо сейчас где-то в союзе живёт тот, кто был его учителем или отцом. И теперь я намеревался продолжить поиски этой твари. А помогут мне координаты его преступлений, о которых я помнил всё, и молодое тело дяди Саши.

Все члены моего семейства пока целы и здоровы. В моём прошлом, судьба к родне была чересчур немилостива.

Отец погиб через сутки после закрытия Московской Олимпиады. Дежуря на усилении в центральной части Москвы, капитан милиции Пётр Горюнов, принял участие в поимке особо опасного преступника и получил пистолетную пулю в сердце.

Моя мать, Валентина Горюнова попала в злополучную арку через год. И я до сих пор не выяснил, какого чёрта она забыла там ночью. В версию, где произошла любовная встреча с таинственным незнакомцем как-то не верилось.

Родной брат матери, Александр Иванович Расторгуев, это отдельная песня. До стремительного скатывания в алкогольную трясину он был серьёзным спортсменом и восемь лет прослужил в милиции. Насколько я помню, последние два года, местным участковым.

В десять лет я