Тай-Пен
Глава 1
Глава 1
Через полчаса я уже был в ателье на Кузнецком мосту. Лева, бледный и взволнованный, встретил меня у входа.
— Что случилось? — коротко спросил я.
— Его забрали, Владислав Антонович, — зашептал портной, оглядываясь по сторонам. — Вчера вечером. Какие-то люди. Сказали, из-за старого дела.
Я завел его в мастерскую и запер дверь.
— Какого дела? Говори толком.
И Лева рассказал мне историю, от которой у меня похолодело внутри. Эту историю как-то рассказывал Изя, но я забыл. Несколько лет назад Изя был замешан в одной из самых громких и дерзких афер в Москве. Вместе с подельниками, оборудовав фальшивую нотариальную контору, он умудрился «продать» дом московского генерал-губернатора Закревского какому-то богатому англичанину. Когда обман вскрылся, разразился чудовищный скандал. Чтобы замять дело и не позорить Москву перед всей Европой, Закревский приказал гильдии московского купечества компенсировать англичанину все убытки. Купцы заплатили, но затаили злобу.
— И вот теперь, — закончил Лева, — сынки тех самых купцов, что тогда платили, нашли его. Мне передали, чтобы я сообщил вам: если вы не вернете им деньги, которые их отцы заплатили англичанину, они сдадут Шнеерсона в полицию, и он отправится на каторгу. Настоящую.
Я вернулся в гостиницу. Ситуация была патовой. Я сел в кресло и начал лихорадочно думать.
Привлечь Кокорева? Невозможно. Он только-только начал объединять вокруг себя московское купечество для битвы за ГОРЖД. Если выяснится, что его ближайший партнер — подельник известного мошенника, укравшего деньги, репутации Кокорева придет конец.
Обратиться в полицию? Еще хуже. Изя — беглый каторжник с поддельными документами. Любое официальное расследование немедленно вскроет его прошлое. Даже если не обвинят в старой афере, его все равно упекут в Сибирь, и на этот раз навсегда. Не говоря уже о том, какие еще тайны из его бурной одесской жизни могут всплыть.
Нет. Ни Кокорев, ни полиция мне не помогут. Эти купчишки-отморозки все рассчитали верно. Я должен действовать сам. И решать проблему тем единственным способом, который у меня остался. Силой.
Я подозвал к себе Рекунова.
— Степан Митрофанович, — начал я. — Нужны вы и все ваши люди, причем вооруженные до зубов. Изя попал в переплет, и мы едем его спасать.
Он не задал ни одного вопроса, лишь молча кивнув.
Через час мы стояли перед богатым купеческим особняком в Замоскворечье, куда, по сведениям Левы, и увезли Изю. Я, Рекунов и четверо бойцов.
— Дверь вышибаем, — тихо скомандовал я. — Действуем быстро и жестко. Мне нужны все, кто там есть, живыми, но очень напуганными.
Двое людей Рекунова с разбегу ударили плечами в массивную дубовую дверь. Замок вылетел с треском. Мы ворвались внутрь.
В большой зале за накрытым столом сидели пятеро молодых купчиков. Увидев нас, они вскочили, хватаясь за ножи и револьверы. Но они были просто избалованными отморозками, играющими в бандитов. А против них стояли люди, прошедшие таежные войны.
Все закончилось за минуту. Рекунов и его парни действовали без единого выстрела — слаженно, быстро и жестоко. Удар в челюсть, выбитый из рук револьвер. Через мгновение все пятеро похитителей лежали на полу, стеная и корчась от боли, а над ними стояли мои люди с наведенными на них стволами.
— Где он? — спросил я у того, кто, видимо, был главным.
— Да пошел ты! Ты знаешь, кто мой отец? — огрызнулся наглец.
— А мальчик что, папу ищет? — оскалился я и тут же зарядил ему между ног: и больно, и обидно. — А мальчику объяснили, что не надо трогать чужое? — вновь прорычал я. — Если нет, то я сейчас объясню!
Купчик тут же завыл и начал костерить меня, я же нагнулся, приставив дуло револьвера к его колену.
— Считаю до трех, а потом ты станешь калекой, — предупредил я таким голосом, что самому стало немного страшно.
Вот тут наглеца пробрало, он весь задрожал и кивнул на дверь в соседнюю комнату. Я распахнул ее. В маленькой каморке, привязанный к стулу и избитый, сидел Изя. Увидев меня, он издал какой-то нечленораздельный звук, в котором смешались облегчение, радость и ужас.
Я разрезал веревки.
— Ты в порядке?
— Таки почти, — прохрипел он, растирая затекшие руки. — Курила, я знал, что ты придешь!
Я повернулся к похитителям, все еще лежавшим на полу.
— Еще раз, — сказал я им ледяным голосом, — вы или ваши друзья тронете хоть волос на его голове, я не буду вышибать двери. Просто сожгу этот дом вместе с вами. Вы меня поняли?
Они испуганно закивали.
— Пошли отсюда, — бросил я своим.
Мы вышли из особняка, оставив за спиной униженных и перепуганных купчиков. Проблема была решена. По-нашему.
Интерлюдия. Приамурье, прииск Амбани-Бира.
На прииске «Амбани-Бира» наступила осень. Зарядили промозглые дожди.
Владимир Левицкий стоял на крыльце своей избы и с тревогой смотрел на раскисшую, чавкающую под ногами землю. Тайпины с азартом ворочали камни и промывали песок, золота в хранилище прибывало с каждым днем. Но это богатство не радовало, а пугало. В бочках из-под муки уже виднелось дно, запасы пороха и свинца подходили к концу, а Тит с утра до ночи чинил изношенные кайла и лопаты, ругаясь на чем свет стоит.
Левицкий тяжело вздохнул. Он исправно вел учет, следил за порядком. И чувствовал себя сторожем.
«Он бы что-нибудь придумал, — с тоской подумал Левицкий о Тарановском. — Он бы снарядил караван. Нашел бы выход. А я… я просто жду, когда придет зима».
В этот момент, прервав его мрачные мысли, с тропы, ведущей к стойбищу, показался запыхавшийся Орокан.
— Господин Левицкий! — крикнул он, подбегая. — В стойбище гости! С той стороны пришли!
— Гости? — нахмурился Левицкий. — Кто?
— Маньчжуры! Торговцы! На большой джонке пришли. У них зерно, порох, железо! Все есть! Золото берут!
Через десять минут в избе Левицкого сидел «военный совет»: молчаливый и опасный Сафар, кряжистый, похожий на медведя кузнец Тит и рассудительный Захар.
— Мы не знаем этих людей, — начал Левицкий, излагая свои сомнения. — Обычно мелкие торговцы на лодках ходили по Амуру. Разведчики маньчжурского даотая? Если они узнают о нашем прииске, нам конец.
— Порох кончается. Зерно тоже, — ровным голосом ответил Сафар.
