Профессия — превращатели!
Глава 1
«Третий раз — уже совсем не смешно!»
— Я говорю именем Главного Храма предков! Русу из рода Еркатов-речных, сына Носолома призывают в Храм для беседы…
Блин! Ну, скажите им кто-нибудь, что шутка, повторенная третий раз, уже не смешит! Ведь третий раз за декаду!
Правда, первый раз то самозванцы были, но второй–то — настоящий жрец из столичного Храма Митры, бога солнца. Ну и что, что столицей Армянского Царства Армавир меньше года назад назначен? Амбиций у него от этого меньше не стало, и главных храмов там целых три строится — Солнцу, Луне и предкам. Вот, получается, представители второго заявились. Интересно, жрецов Луны долго ждать придётся?
Мы пока и так не скучали, к счастью, главы Рода Еркатов сообразили для начала настоящих жрецов на фальшивый отряд натравить. Дескать, помогите, тут явно святотатство какое-то…
И вот уже целую неделю они вместе допрашивают и членов этого отряда, и захваченных бойцов Савлака по прозвищу Мгели, то есть Волк. Да, парочку удалось захватить ранеными и разговорить. Остальные ушли на территорию колхов, хотя вряд ли сильно этому рады.
Почему? Да потому, что колхи, чтобы обеспечить им прорыв с ценными пленниками и добычей напали на айков, живущих у устья реки Хураздан, вытекавшей из озера Севан[1]. Напали напрасно, потому что отряд Волка понёс большие потери, добычи в моём лице и воспитанных мною химиков не захватил и отступал по правому берегу.
Естественно, севанские айки разобиделись на такое вероломство, присоединились к роду Еркатов в их войне и за прошедшую неделю захватили последний кусок на берегу Хураздана, занимаемый колхами. Даже интересно, как «волчью стаю» за это «отблагодарят»? Причём не только сами «дикие» колхи, не признававшие власти никакого царя, но и стоявшие за ними советники Царя Иберийского?
Увы, новости из-за линии фронта поступают не быстро, так что пока мы судьбы Волка и его «волчьей стаи» практически не ведаем. Единственное, что нам известно, что вместе с ним удалось уйти всего дюжине человек, одиннадцать из них давно с ним трутся, те ещё волки, а последний — местный «мститель» по прозвищу Копчёный.
Страшно полезные сведения, не находите? Ах, нет? А вот мы с роднёй ещё как находим! Наконец-то удалось выяснить, кто стоял за несчастьями, обрушившимися на наш род за последний год. Ведь именно мы получали «доброе железо», из которого многие века наши родичи, Еркаты-долинные и Еркаты, живущие в городе Эребуни, делали лучшие клинки.
Именно здесь «ковался меч Армении». По разным оценкам, от двух третей до трёх четвертей местного ВПК, то есть военно-промышленного комплекса приходилось на роды Еркатов. Уничтожь нас, и Армянская сатрапия Персии, а в последний год уже Армянское Царство, сильно ослабнет.
Нет, железо получали ещё много где, но лучшее давал именно наш род. Вот какой-то многоумный советник Асана, самопровозглашенного царя Кавказской Иберии[2], и придумал ослабить Армянского царя, лишив его лучшей части оружия. Что? Да, именно моими стараниями за последний год сильно возросла не только мощь рода Еркатов-речных, но и всех Еркатов: настоящей плавленой стали из чистейшего, пусть и искусственно полученного, магнетита теперь делают в среднем по три центнера в месяц.
Что вы так презрительно кривите губы? Да, это даже меньше четырёх тонн в год, ну так и население нынешней Армении вряд ли превышает триста тысяч. Таков Древний мир, тут железа-то получали всего по нескольку сот граммов на человека… Нет, братцы, не в год, а за всю жизнь [3]!
А тут — не простое «сырое», быстро ржавеющее железо, легко тупящееся и мягкое. И не «сварная» сталь, полученная его науглероживанием, твёрдая, держащая заточку, но легко крошащаяся по кромке лезвия и так же легко ржавеющая из-за так и не устранённых при многократной перековке мельчайших пор. Это — настоящая литая сталь, упругая и твёрдая. Да, нержавейкой её тоже не назовёшь, но по сравнению с остальной продукцией местных металлургов — просто настоящий «божественный металл».
Так что правильно Волк предложил нас захватывать, а не уничтожать. И это я ещё молчу про прочие внедрённые мной за год новшества — глюкозный сироп и крахмальную патоку, пилав и обычай мариновать шашлык (или поместному — кебаб) перед жаркой, десертную «вишневку», креплёную спиртом и подслащённую глюкозой, яблочный сидр и кагор, твердое мыло, налаженное производство соды, шамотного кирпича, шведских спичек и марганцовки.
И это помимо создания «химической промзоны», численность работников в которой медленно, но верно приближалась к сотне, зарядов с огнесмесью, перед которой, пожалуй, меркнет легендарный «греческий огонь», и боевых ракет, эти снаряды метающих.
Неплохо за неполный год, верно? Я даже боюсь представить, что будет, когда местные с моей помощью пудлинговку освоят. Ведь нынешнюю сталь металлурги моего времени презрительно называли томлёной, а настоящей считали только полученную из чугуна, и не так важно, путём пудлингования или переделки в конвертере, или там — в мартене.
Да, оба моих деда, родной и двоюродный, стоящие во главе нашего рода, вдохновились сказками про достижения Сарката Ерката (как у меня получилось транслитерировать имя Сайруса Смита для своих учеников), и теперь за рекой начинают строить экспериментальный штукофен. Высокую печь с поддувом воздуха от мехов, вращаемых водяным колесом, способную за раз выплавить шесть талантов чистого железа, то есть, полтора центнера.
* * *
— Мы сюда первыми пришли! И теперь Митра будет решать его судьбу! Проваливайте отсюда! — жрец Храма солнца раскраснелся от крика, топотал ногами, стучал по камням посохом и, кажется, брызгал слюной.
Ну да, конечно, классическое «Это моя добыча!» от доморощенного шерхана.
— Не вижу препятствий! — спокойно ответил посланец Храма предков. — Вам велено доставить его в столицу, мы тоже приглашаем его туда.
Логично, кстати. Доставят меня в Армавир, а там уже пусть Верховные жрецы авторитетами меряются. Второй посланник нравился мне всё больше. Вот сейчас он мягко предложил оппоненту не обострять конфликт на виду у паствы и не ронять авторитет жречества. Интересно, понял ли тот?
* * *
Как устроен этот самый штукофен, я в точности не помнил, всё же я в прошлом не металлург, и не специально обученный «попаданец», а обычный школьный учитель химии, который все эти «попаданческие» истории использовал, чтобы внушить своим ученикам любовь к изучению своего предмета. Да, я люблю химию и люблю учить, пусть в наше время это почти вышло
