Давайте перейдём к тюремному баратеро. Он внушает наибольший страх. Ещё мальчишкой он работал скотобойцем и благодаря этому ремеслу поднаторел в различных способах выпускания потрохов12. В свободное время, коего у него было много, он развлекался тем, что обчищал карманы щёголей, или пускался в любую авантюру, где ему могла улыбнуться фортуна. С первого же взгляда распознавал деревенщину или простофилю. Он мог надуть их любым способом и незаметно избавить от деньжат, которые использовал для игры в «кане» с другими парнями, чьим добром он бы завладел с помощью мошенничества и угроз. Если же, несмотря на всё умение и ловкие пальцы, он всё-таки проигрывал, то мог вытащить «пёрышко» и силой вынудить всех отдать наличность, что добавляло ему известности среди городского жулья и шпаны. Так он прибавляет в возрасте и набирается опыта в плутовстве, оставив о себе громкую память в тавернах, тюрьмах и игорных домах, где пользуется огромным уважением. В конце концов он обзаводится надёжной репутацией, внушающей страх всем бахвалам со скотобойни, а проступки и несдержанный язык в двадцатый раз приводят его в кутузку13. Попав туда, он не довольствуется своим привилегированным положением среди заключённых14, стремится к большему и добивается своего. Когда десятка два арестантов играют в чапас во внутреннем дворике, наш человек подходит к их компании, покашливает в особой манере15 и, искоса поглядывая на огромную наваху, воткнутую в землю, спокойно спрашивает хриплым голосом: «Чья это безделушка?» «Моя, — отвечает её владелец с угрожающим видом — и здесь кормлюсь только я». «Эх, приятель, у меня от этого расстраивается желудок и тошнит». Он пинает наваху ногой, и та кувырком отлетает на приличное расстояние.

Ну и пошло-поехало, благословенные души! Сборщик податей от важно защищал своё заслуженное право, но не настолько искусно чтобы наш Курносый (ведь как-то мы должны его называть) не смог воткнуть ему «перо» в живот16. Не передать то восхищение, которое выражали уважаемые зрители. С тех пор он — тюремный баратеро никто даже не кашлянёт в его сторону, и он выполняет свои обязанности так, чтобы грязные сплетни не оставили пятна на его чести. Хотели бы вы, любознательные читатели, встретиться с нашим Курносым в тюремном дворе среди восторженной толпы?

Рис. 14. Тюремный баратеро, 1849 г.

Взгляните направо, и вы увидите его в компании негодяев… вы уже заметили его. Он скорее невысок, широк в плечах, у него неприятное и глупое лицо — очень смуглое, с большими бакенбардами, длинная чёлка на лбу зачёсана набок и немного закрывает левую бровь17. Костюм пошит по фигуре и отлично сидит на нём; просторные зелёные штаны из вельвета удерживаются на талии широким шерстяным кушаком, выполняющим роль небольшой дорожной сумки, в которой он хранит деньги, наваху и колоду карт18. Обувью ему служат парусиновые сандалии с пеньковой подошвой19 или башмаки из телячьей кожи довольно гротескного вида. Обычно на нём только рубашка без куртки, а на голове повязан платок в тёмную клетку20, что придаёт ему вид порочный и зловещий.

Излишне говорить, что его подруга-проститутка21 находится в женской тюрьме, а его папаша окончил свои дни в руках палача в Вальядолиде, где прослыл человеком жестоким и грубым. Когда наш славный Курносый устраивает в тюрьме дебош и прибывает надзиратель для обыска заключённых и поиска навах, то он их никогда не находит, даже если приказывает раздеться. Никто иной не умеет их так прятать: то приклеивая смолой к подошве ступни, то засовывая в задний проход, насмехаясь таким образом над несообразительностью тюремщиков.

Пляжные баратеро хоть и не такие негодяи, как Курносый, тем не менее благодаря своей порочной сущности в тюрьме и на каторге часто становятся головорезами. На самом деле они ничем не отличаются друг от друга, поскольку придерживаются одних и тех же традиций и принятых между ними понятий о чести, так как все баратеро считают себя людьми чести22. Хотя для нас его честь ценится не больше той, которую приобретают воры своим низким ремеслом23.

В тени фелюги, вытащенной на берег на малагском пляже, ошиваются четверо или шестеро мошенников с корзинами на боку. Из рук в руки передаётся грязная и засаленная колода карт, которую из-за липкой поверхности в этих местах часто называют «пирожник», а в Кастилии — «кондитер». Игра, которой они увлечены, называется «кане» или «пекао». На песке лежат несколько медяков, которые служат ставкой в игре. Во взгляде игроков читаются тревога и беспокойство, вызванные страхом внезапного появления альгвазила, который после очистки игрового стола может схватить одного из них и препроводить в тюрьму. Но вокруг никого, и игра идёт дальше, сопровождаемая проклятиями и соответствующими возгласами. Внезапно в компанию протискивается какая-то голова, появившаяся неизвестно откуда. На ней порядком выцветшая красная шапка, на смуглом лице — бакенбарды в форме топоров и широкие мохнатые брови. Вышеупомянутая голова принадлежит высокому крепкому типу — вокруг его талии повязан мавританский пояс, а на левое плечо наброшена куртка, подбитая красной шерстяной тканью. Это баратеро.

— А вот и она, — произносит задира и бросает в центр круга какой-то предмет, обёрнутый в коричневую бумагу, в которую до этого заворачивали жареную рыбу. Это карточная колода. Один из плутов поднимает колоду и, глядя в лицо головорезу, возвращает ему со словами:

— Почтенный, нам они не нужны.

— Парнишка, — отвечает герой квартала Перчел, — прикуси язык и гони мою долю!

Пройдохи собирают монеты и встают, глядя на вымогателя с веселым и ироничным видом, типичным для их сословия. Головорез теряет самообладание и замахивается для удара, но один из них отскакивает назад, хватает наваху и без лишних церемоний наносит удар: бац, и баратеро валится на землю. Через мгновение морские волны уже омывают мёртвое тело.

Но проходит около двух месяцев, и на улицах города слышны звон колокольчика и мужской голос, произносящий: «Сделайте доброе дело и закажите мессу за душу несчастного, который идёт на казнь».

Чтобы окончательно завершить предшествующее описание, разместим здесь