Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 97
Теория относительности Эйнштейна, радикально перевернув все существующие пространственно-временные концепции, оставляет в стороне понятие энергии. Он принимает без доказательств, чисто математическим, формалистическим путем кривизну пространства в среде материи, объединяя их между собой. В этом пространстве планеты движутся по траекториям, аналогичным так называемым геодезическим линиям, то есть по кратчайшим путям между двумя точками при кривизне сферы. В результате устранения понятия энергии у Герца, как и у Эйнштейна, динамика становится кинематичной.
На этом примере можно видеть, что осталось в тени при такой постановке вопроса: не новые открытия в области природы, не результаты научных исследований, но нечто, относящееся к духовной сущности людей, нечто, касающееся души, мировосприятия, отношения к природе и расовых проблем.
В лекциях и книгах вновь и вновь предпринимаются попытки представить теорию относительности как великую кульминацию в многовековой прогрессивной истории научного развития, начавшейся с Коперника и Галилея и продолженных Кеплером и Ньютоном вплоть до Эйнштейна. Но нет! Коперник, Галилей, Кеплер и Ньютон были не предшественниками и первооткрывателями, а его антиподами. Эйнштейн был не учеником их, но оппонентом, а его теория — не краеугольный камень человеческого развития, но декларация тотальной войны с целью разрушения всего, что было построено благодаря эволюции и, в частности, немецкого мировоззрения. Поэтому теория эта может быть воспринята с радостью и энтузиазмом только поколением, выросшим в обстановке чисто материалистического подхода к мышлению. Теория относительности могла возникнуть и расцвести только на почве марксизма, научные постулаты которого аналогичны кубизму в пластическом искусстве и немелодичной, негармоничной тональной музыке нескольких последних лет. В качестве вывода можно сказать, что теория относительности носит не столько научный, сколько политический характер.
Наводнение книжного рынка сразу же после войны брошюрами и статьями с популярным изложением теории относительности не могло, разумеется, удовлетворить интерес мировой публики к естественным наукам, так как эта теория сформулирована весьма сложным в логическом и математическом отношениях языком. Так что эта популяризация основной своей цели не достигла. Более того, она наводила на размышления о духовности и сотворении мира. Некоторые читатели — и они были недалеки от истины в своих предположениях — высказывали мысль, что эта теория является типичным отражением нашего времени. Колин Росс[39] в книге «Мир на весах истории» заявлял, что теория Эйнштейна могла появиться только в наше время и что принцип относительности придал ему основной смысл, не оставив незатронутыми ни нравственный закон, ни даже категорический императив Канта.
Поскольку реклама продолжалась в газетах и лекциях профессоров, эта чисто научная теория, постулатом которой была относительность, внедрилась в умы физиков всего мира. А так как в принципе невозможно, чтобы различные взгляды и учения не оказывали определенного влияния друг на друга (скажем, физические, философские, астрономические или религиозные), то теория относительности превратилась в доминирующую. Такое положение дел стало возможным лишь потому, что естественные науки рассматривались как научные дисциплины, характеризующиеся высочайшей объективностью и оперирующие только установленными фактами, существование которых не зависит от субъективного подхода естествоиспытателей. При этом, глядя сквозь пальцы на то, что все в природе предполагает наличие определенной духовности, было упущено, что каждый познающий субъект обладает особым подходом, собственной концепцией и методом проведения опытов и что все это должно зависеть от субъекта, его особенностей и способностей естествоиспытателя. Тех немногих, у кого было противоположное мнение, просто проигнорировали. Тем не менее вечной истиной остается факт, что каждый естествоиспытатель, независимо от характера работы, остается сыном своего народа, выражая его чувства и чаяния, так же как и любой артист или государственный деятель. Этот явный факт был истолкован неверно лишь потому, что никто не взял на себя ответственность глубже вникнуть в суть проводимых опытов, что каждый исходил из предположения о корректности экспериментов и отмеченных результатов. Чтобы доказать зависимость естествоиспытателей от их расовой принадлежности, достаточно ознакомиться с результатами их работ в дневниковых записях и с их личностями. Наиболее яркими примерами могут послужить Кеплер и Ньютон, как представители нордической расы, с одной стороны, и Эйнштейн, как типичный еврей, — с другой. Если первые не препятствовали постороннему взгляду (взгляду читателей) в свою духовную жизнь, то последний был полной противоположностью в этом отношении.
Пусть же молодое поколение естествоиспытателей и философов поймет суть немецкой концепции естествознания. Если кто-нибудь спросит: «Каким образом можно попасть в немецкую науку о природе?», то мы ответим: «Новая национал-социалистская наука не может существовать в условиях дилетантского понимания мировых систем и концепций как чего-то нереального или произвольного, так как это нанесет только вред». Естествознание должно исходить из самой природы и базироваться на результатах работы великих нордических первооткрывателей и толкователей природы, имея целью раскрытие сущности германской расы и ее славного существования. Нам следует держаться как можно дальше от всего, что исходит от евреев, и быть немцами и национал-социалистами во всех своих делах и мыслях. Тогда все будет хорошо. В заключение хочу привести одно из высказываний Айхенауэра[40]:
«Естественная наука — не корневище, а цветение. Но о корневище надо заботиться, цветение же наступит само по себе».
(Тюринга Бруно. Немецкая математика / Под ред. Теодора Валена. Лейпциг, 1936.)
Курт Гаугер
Психотерапия и политическое мировоззрение
Для своего выступления я избрал тему «Психотерапия и политическое мировоззрение».
Думаю, вполне ясно, что мое выступление будет носить политический характер, поскольку я и стою перед вами в форме политического солдата-штурмовика.
Связь между психотерапией и политикой может показаться многим из вас странной, в особенности тем, кто прибыл на этот конгресс из-за рубежа. Упоминание такой связи может показаться даже тактическим приемом.
У вас может создаться мнение, что обращение к политике на международном конгрессе, в работе которого участвует много иностранцев, преследует цель завоевания симпатий к нашему новому государству. Немецкие же участники могут воспринять такое обращение к политике как выполнение директивы, нацеленной на действия.
Я буду очень рад, если мое выступление поможет иностранным представителям лучше понять, что же происходит в Германии. Однако мои слова обращены не только к иностранцам, да и носят они специальный характер. Я не хочу никого ни в чем убеждать…
Даже односторонние и тенденциозные данные о результатах научных исследований в области медицины не позволяют сделать вывод о том, что такое явление, как человеческая душа, не существует.
Эти исследователи стараются не определять своей позиции в отношении этого феномена, заявляя, что он не представляет для них большого интереса, так как не соответствует их воображению, уровню знаний и задачам исследования, или же что физическая жизнь лишь на первый взгляд отличается от физических процессов. Этим они хотят сказать, что если в результате определенных химических воздействий можно добиться изменения цвета, то подобные процессы можно наблюдать и в психической жизни людей. И что только из-за несовершенства методов химико-физических исследований на сегодняшний день мы не можем пока представить чувства в виде некой химической формулы.
Для нас же вполне очевидно — и это не требует дальнейших доказательств, — что такая концепция психической жизни даже не предположительна, сугубо не научна, а только выражает точку зрения материалистической философии.
Для нас вместе с тем ясно, что даже самые современные методы физико-химических исследований, примененные к живому мозгу, смогут зарегистрировать лишь химические и физические процессы, но не отразят ни мыслей, ни чувств.
Точно так же мы отвергаем и близнеца материализма — идеализм, который, наоборот, считает сущностью всего только невещественное, нематериальное, но не может обнаружить ни малейших следов субстрата даже при бескомпромиссном анализе мысли и чувств.
Фрейд не усматривал химических процессов в душевных болезнях. Определяя их, он ограничивался психологическими методами, считая химию еще мало изученной. Тем не менее в одном из своих выступлений он сказал, что все результаты психологических исследований можно рассматривать как предварительные, поскольку они со временем будут, предположительно, заменены химическими формулами.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 97
