Я уже как-то объяснял, что для меня писательство — форма ведения блога. Еще с тех пор, когда я и слова этого не знал. Жанровая оболочка — не более чем сладкая оболочка, как в пилюле. Я все время общаюсь с неким собеседником, идеальным читателем, который поймет с полуслова, что я имею в виду. Может быть, поймет лучше, чем понимаю и умею выражать свою мысль я сам. От этого, вероятно, и возникает подобное ощущение. Оно верное.

5. Что Вы думаете об ответственности художника перед теми, «кого он приручил»? Не тяготит ли она Вас? Не поэтому ли Вы настойчиво убеждаете всех и самого себя, что то, что Вы делаете — не искусство, а цирк?

«Ответственность художника» — это, по-моему, из области культуры, а не искусства. Тот, кто занимается искусством, думать об ответственности не должен и не может — иначе это обломает ему крылья. Я же в качестве Бориса Акунина действую именно в сфере культуры и об ответственности не забываю никогда. У произведений культуры есть и миссия, и задача, и ограничения. Мне, например, очень хотелось бы, чтобы мои книжки — пускай, цирковые — придавали читателю экзистенциального мужества. Извините за высокопарность.