…Я сижу на теплой весенней земле рядом с девятью серыми могильными холмиками, в тени цветущих фруктовых деревьев в саду Детской городской педиатрической больницы в центре Багдада и пытаюсь насладиться теплым и ясным днем без войны. Прошло еще четыре дня, а никто так и не пришел за семьей Хакмата Иосефа, чтобы перезахоронить их, как подобает по законам ислама.

Я уезжаю домой. Моя война кончилась. Я обниму жену, сына и налью коту молока в миску.

Я так и не узнал ничего о семье Хакмата, кроме того, как их звали, сколько им было лет и того, что они мертвы. Я не спорю, что Саддам — сукин сын и палач. Но я не знаю или не понимаю, зачем они погибли, почему именно они, ради чего? Чтобы остальные вздохнули свободно и начали грабить и мародерствовать?

Я не знаю, что они ели в пятницу за семейным завтраком, над чем смеялись и о чем шутили. Я не знаю, была ли у них кошка и кто наливал ей в миску молока. И никогда не узнаю.