— Надо, понимаете, планку соотносить с мировой планкой. Мы уже имеем право на такое соотношение. Когда мы жили за «железным занавесом», то, конечно, думали: мы первые!

— Может быть, все дело в том, что мы только сейчас получили возможность соотносить себя с мировыми стандартами?

— И возможностью этой мы не пользуемся. Мы продолжаем жить очень чванливо.

— А как же быть с нашими формулами: «Национальная гордость великороссов», «У советских собственная гордость…»?

— Во-первых, «советских» нет…

— Остались, Даниил Александрович, остались…

— Во-вторых, национальная гордость имеет гораздо меньшую ценность, чем гордость человека за все то, что сделано в мире.

— Вот Вы пойдете к какому-нибудь лидеру русофильского движения, а я посмотрю на Вас, как он будет соглашаться с Вами…

— Во-первых, я и не пойду!

— Ну ладно, не пойдете, а просто скажете ему о своих размышлениях…

— Ну скажу, ну и что! Пожалуйста!

— Он Вас сразу в сатаны или космополиты зачислит, хотя Вы ему о смирении будете говорить!

— Я Вам говорю это сейчас. Можете со мной не соглашаться.

— Об этом сейчас думают многие, но никто не озвучивает. По-особому понятый патриотизм мешает.

— Важно сказать. Чтобы подобные мысли прорастали у людей. Я патриот Петербурга. Я его защищал во время войны. Я его восстанавливал… Но когда говорят: «Этот город — столица мировой культуры…» Что за чепуха? Этого не надо Петербургу. Мы не имеем права так говорить. Пусть те, кто к нам приезжает, так говорят. А мы должны думать о том, как мы еще мало сделали, как мы плохо делаем, какие у нас еще ужасные окраины, как плохо мы используем замечательный ландшафт, который нам достался…