2) свой метод, существование которого никем не отрицается;

3) свои обобщения и выводы, которых пока почти никто не делает, но которые должны делаться.

Следовательно, библиография может стать научной дисциплиной. Правда, библиография не может устанавливать каких-либо законов, но и география, и история литературы и другие науки также никаких законов не устанавливают.

Наука -- система знаний, И это не чуждо библиографии, которая может и должна стать системой знаний о произведениях печати как идеологических памятниках, коллективном пропагандисте и коллективном организаторе. Имея дело с культурно-историческим памятником, пользуясь историческим методом, библиография входит в состав истории культуры и может занять свое место в ряду исторических дисциплин.

Один библиограф 50-х годов сравнивал библиографа с чичероне, который в "могильном склепе указывает, какой где спит покойник". Но я ничуть не хочу уподоблять книгу покойнику, а библиографа чичероне могильного склепа. Задачи библиографа -воскресить покойников, помочь народным массам освоить культурное наследство, как задача историка воскрешать, приводить в связь и обобщать факты гражданской истории.

Это не значит, что я призываю библиографов к обработке только литературы, отошедшей в историю. История отнюдь не исключает современности.

Каждый истекший день есть уже история. И каждый текущий день завтра становится историей. Книга отражает только пройденный день. Но каждый пройденный день является шагом в будущее. Граней нет; и нет надобности строить их искусственно. Исторический метод гарантирует более углубленную, а следовательно, более эффективную обработку материала.