призывавших к установлению тесных дружественных контактов с Германией[571]. В пятидесятый год рождения фюрера в Берлине проходил военный парад. Едва живой президент Гаха безмолвно стоял рядом с Гитлером, символизируя немецко-чешский союз[572]. После вхождения Богемии и Моравии в рейх, чешские фашисты вообразили, будто настало их время. Считали, что они войдут в оккупационную власть, критиковали правительство Гахи, называя его не абсолютно германским. В Чехии фашистских организаций было много. Они соперничали между собой, доказывая немецким властям, что именно они – настоящие фашисты, а их соперники – нет. Немцы не намеревались поддерживать чешский фашизм, ведь чехи должны быть онемечены. Поэтому Берлин не поддерживал ни одну из чешских фашистских партий[573]. С окончательным поглощением Чехословакии Германией стало понятно, что гитлеровские аппетиты вышли далеко за рамки пересмотра Версальского договора, что данные Гитлером в ходе переговоров обещания ничего не стоят. Англия и Франция сотворили из Гитлера господина в Средней Европе и бассейне Дуная[574]. Гитлер на примере оккупации Чехословакии публично намекал, что она является примером того, что малые страны Европы, находясь в лагере Франции и Англии, станут объектом захвата Германией[575]. По гитлеровскому плану до 60 процентов чехов должны слиться с немцами в единый народ, а не подлежащие германизации чехи должны отправиться осваивать жизненное пространство на Востоке[576]. Чешское правительство и чиновники приняли присягу на верность Адольфу Гитлеру. Текст присяги подписывал президент Гаха: «Клянусь фюреру великого германского рейха, как протектору Богемско-Моравского протектората, что буду ему повиноваться, что буду воздерживаться от всякого акта, могущего причинить ущерб велико-германскому рейху, что буду выполнять все приказания главы протектората Богемии и Моравии, что буду уважать законы и рачительно исполнять все возложенные на меня обязанности»[577]. Сосредоточив немецкие войска в Словакии и Чехии, Гитлер как бы выбирал направления будущих захватов[578]. Он после Мюнхена почти сразу приказал своим генералам продумать возможность захвата оставшейся части Чехословакии и в одночасье разработать план присоединения к рейху Мемеля – самого крупного порта Литвы. Тем самым он продолжал свою политику возвращения немецких земель. У Гитлера имелся штат астрологов и не только из немцев. Среди них был один итальянец и финн. Они предсказывали фюреру по звездам его будущее, сулили новые захваты[579]. В 1934 году в Мариенбурге состоялось посвящение Гитлера в канцлеры Тевтонского ордена. Фюрер редко появлялся с этим крестом на груди. В глазах немцев орден олицетворял величие Германии. В течение семи веков орден боролся за расширение германских земель[580]. Город Мемель в устье реки Неман в середине XIII века был основан Тевтонским орденом. С 1525 года входил в состав Пруссии. Осенью 1806 года Мемель стал условной столицей Прусского королевства, когда войска Наполеона вошли в Берлин. В Мемеле засел прусский король Фридрих-Вильгельм III с королевой Луизой, их детьми и небольшим двором. Король Пруссии отправил Наполеону почтительное письмо, в котором выражал пожелание, что император Франции доволен удобствами королевского дворца в Потсдаме[581]. Из Мемеля Фридрих-Вильгельм управлял своим королевством. В 1871–1918 годах Мемель находился в составе Германской империи, затем управлялся Антантой. С приходом Гитлера к власти в Мемельской области сразу была создана национал-социалистическая партия, которая сразу и открыто повела пропаганду присоединения края к Германии. По Версальскому договору область, включая устье Немана, в 1923 году была передана на правах полного суверенитета Литве. По национальному составу, языку и культуре, город оставался немецким, несмотря на все попытки литовских властей ассимилировать его население. Гитлер никогда не скрывал своих планов вернуть Мемель в состав Германии. В декабре 1938 года местные выборы в Мемельском крае принесли победу национал-социалистам, собравшим более 90 % голосов избирателей. Эта политическая ситуация позволила Берлину требовать передачи Мемельского региона в рейх. 21 марта 1939 года МИД Германии уведомил литовское правительство, что во избежание пустой траты времени его полномочные представители должны прибыть в Берлин, чтобы подписать документ о передаче Мемеля с прилегающим районом Германии[582]. Литовский министр иностранных дел Ю. Урбшис вел переговоры[583]. 22 марта в Берлине подписан германо-литовский договор о передаче Литвой рейху Мемельской области. В качестве компенсации литовцам предоставлялась зона в Мемельском порту. Продуктам сельского хозяйства Литвы обеспечивался сбыт на германском рынке[584]. С границы Восточной Пруссии в Мемель, ныне город Клайпеда, двинулись немецкие войска. Уже 22 марта на улицах вышагивали германские армейские патрули. Горожане ликовали: «Мемель свободен!»[585] Гитлер с адмиралом Редером отправились в Мемель на линкоре «Дойчланд». Несмотря на морскую болезнь, канцлер Германии с триумфом высадился 23 марта в морском порту. «С балкона городского театра фюрер сообщил горожанам, что они стали подданными Третьего рейха»[586]. Мемель стал новым опорным пунктом Германии в её стремлении к экспансии и ещё одним фактом капитуляции Запада перед Гитлером.
«Странная» война
После «присоединения» Чехословакии к рейху, Германия стала считать себя настолько сильной, что она теперь может обойтись без помощи Польши и её профашистских кругов[587]. Польша в начале 1939 года продолжала твердо держаться прогерманской позиции. Отказ Берлина от статей Версальского договора не вызывал никакого беспокойства польских официальных лиц. В январе 1939 года Гитлер, встречая в Берхтесгадене Бека, заверял его, что Германия не имеет планов против Польши[588]. Фюрер лично сказал Беку, что каждая польская дивизия, занятая возможными действиями против России, сбережет столько же дивизий для Германии[589]. Тем более Польша всегда была против пропуска Красной Армии для соприкосновения её с германскими войсками[590]. 18 февраля этого же года Гиммлер – глава гестапо, прибыл в Варшаву на встречу с главой польской полиции Заморским[591]. Польша даже соглашалась уступить Германии Данциг за Одессу, которую она рассчитывала получить в результате совместного польско-германского выступления против СССР[592]. Польское руководство, несмотря на стремление договариваться с Германией, никоим образом не желало жертвовать своими политическими связями и тем более рвать с Францией и Англией. Канцлер Германии долго раздумывал о привлечении Польши к участию в войне против СССР, но к марту 1939 года планы Гитлера в отношении Варшавы, несмотря на её русофобскую политику, приняли агрессивный оборот. Вторая Речь Посполитая должна была перестать существовать как государство[593]. Польский правящий класс отверг создание в 1939 году антигитлеровского фронта. Иллюзорные представления о совпадении долгосрочных интересов Польши и Германии оказались роковыми для польского народа. Польша была государством казенного оптимизма, страной политической близорукости, мелочности, яростных амбиций, национального эгоизма.
