Боевики ещё несколько раз поднимались, под прикрытием очередей, приближались, и он наугад отстреливался, пока не опустел магазин.

Он отбросил автомат и достал гранату. Ему снова кричали: "Будем бить, язык отрезать, руки ломать! Сдавайся!".

Он лежал на спине, сцепив на груди руки, в которых была зажата граната. Над ним было пустое белёсое небо чужой страны. Его жизнь завершалась с каждой секундой, и в этих секундах мелькнули лица отца и матери, и соседской девушки, и петух, и синяя речка, и лицо жены, исполненное нежности и укоризны. И когда над Окладниковым нависли смуглые, опалённые солнцем лица стрелков, и несколько автоматных стволов уткнулись ему в голову, он рванул кольцо, и сияющий свет, огромный и безымянный, беззвучно полыхнул и унёс его в бестелесную пустоту.

И уже летели краснозвёздные вертолёты, били из небес пулемётами, рыли дорогу взрывами, и бойцы спецназа спешили к его бездыханному телу.