теперь не хотели слышать ни в Лондоне, ни в Париже. Сила Гитлера заключалась в возрастающем давлении на всё более слабеющую в моральном, а вскоре и в военном отношении Европу[445]. Аншлюс изменил стратегическую обстановку в пользу Германии. Резко возрос её военный потенциал, был захвачен австрийский золотой запас. Рейх стал соседом Чехословакии, Венгрии и Югославии. Германия двигалась в желательном направлении для прогерманского Лондона, подтверждая правильность проводимого Н. Чемберленом внешнеполитического курса. Общенемецкая радость по поводу аншлюса казалась Гитлеру мандатом на претворение в жизнь его химерических планов[446]. Захват гитлеровской Германией Австрии в марте 1938 года явился актом прямой агрессии в Центральной Европе и усилил угрозу Чехословакии.
Мюнхен и гиены Европы
В Вене Гитлеру до его выступления перед земляками-австрийцами два мальчика преподнесли цветы, перевязанные лентой с надписью: «Судетские немцы Чехословакии приветствуют фюрера». Мало кто в Чехословакии и за её пределами раздумывал, какая страна падет следующей жертвой Германии. Фюрер давно поклялся вернуть всех европейских немцев в лоно рейха. Берлин ещё в 1936 году предлагал Праге провести «автономию» Богемии с отказом от поддержки СССР[447]. Германская печать – официальные лица обвиняли Чехословакию в подготовке совместно с СССР войны против Германии[448]. Чехословакия стояла на дороге пангерманизма и была ключом к судьбе Центральной Европы[449]. На примере Австрии Гитлер убедился в трусости правящих классов западных стран, и их готовности уступать его планам по захватам в Европе[450]. С приходом нацистов к власти в Германии разрослось националистическое движение судетских немцев в Чехии, которое приобрело нацистский характер. Была создана Судето-немецкая партия во главе с Конрадом Генлейном[451]. Германия поджигала «гражданскую» войну в Чехословакии, чтобы иметь возможность вмешаться под предлогом восстановления порядка[452]. Генлейн не делал секрета из совместной политики с Берлином[453]. В реальности, нигде, ни в одном европейском государстве, где проживали немецкие меньшинства, последние не имели столько национальных и культурных прав, как в Чехословакии[454]. Судетский вопрос имел значение, выходящее далеко за пределы региона[455]. Сразу же после аннексии Австрии английское правительство всемерно стало давить на Чехословакию, рекомендуя ей максимальные уступки судетским немцам. Почти каждую неделю Галифакс вызывал к себе Масарика, посла Праги в Лондоне, для указаний по поводу новых уступок Генлейну. Галифакс настаивал на быстром темпе переговоров и на скорейшем заключении соглашения с судетскими немцами в угоду Гитлеру. Чешский посол чуть не каждые две недели летал в Прагу и передавал правительству требования Лондона[456]. Англичане настойчиво склоняли чехословацкое руководство к максимальным уступкам. В мае 1938 года лидер судетских немцев Генлейн приехал в Лондон, где его встретили, как встречают лишь государственных деятелей. «Мы, как всегда, расстались друзьями», – отметил Роберт Ванситтарт, заместитель министра иностранных дел, после встречи с судетским нацистом.
Лорд Галифакс – Эдуард Фредерик Линдли Вуд, 1-й граф Галифакс, 20-й вице-король Индии и Герман Геринг, председатель Рейхстага Германии
Старательно оказывая поддержку Гитлеру в осуществлении его планов в Восточной Европе, английское правительство в то же время всячески старалось отмахнуться от помощи Чехословакии; наоборот, оно расчетливо толкало её к гибели. 25 мая лорд Галифакс заявил чехословацкому посланнику в Лондоне, что о защите Чехословакии против немецкого нападения не может быть и речи. Чехословакия по плану Лондона должна встроиться в германскую государственную систему[457]. Умиротворению Гитлера содействовали предатели из чехословацкого правительства. Пренебрегая советами коммунистов и левых социал-демократов, правительство Милана годжы, лидера правых аграриев, играло на руку Чемберлену и Даладье. Чешские политики из правого крыла аграрной партии Беран и Ступол настаивали на тесном сближении Чехословакии с Германией[458]. Ранней весной 1938 года Чемберлен, хоть и заметил, что с изоляционизмом покончено, но – Англия не пойдет драться за Чехословакию. Истинной причиной политики Лондона была мечта о «золотом веке» сотрудничества между германским и англо-саксонским империализмом[459]. В 1938 году правило немецкой дипломатии: молчание – золото, тревожило Европу, что было на руку Гитлеру[460]. В начале мая британские правящие круги позиционировали, что «невозможно сохранить Чехословакию в её нынешней форме, которая противоестественна. Война по такому поводу была бы актом бессмысленным и самым чудовищным в истории человечества и Великобритании». Тем самым давали знать Гитлеру – воевать из-за Судет мы не будем[461]. К середине 1938 года Пражское правительство по настоянию Франции и Англии уже было готово перекроить территорию своей страны и отдать немцам Судетскую область[462]. В Чехословакии становилось опасно. Евреи бежали из страны тысячами, демонстрации в поддержку нацистов захлестывали деревни, большие и маленькие города[463]. Министр финансов Саймон сделал заявление, что Чехословакия – это пункт Европы, из которого исходит угроза миру. Чемберлен уведомил общественное мнение, что в случае нападения на Чехословакию Англия не обязана её оборонять. Английские министры демонстрировали Берлину свою лояльность[464]. Гитлер при подготовке «Мюнхена» принял польского посла в Берлине Ю. Линского, которому рекомендовал, чтобы Польша усиливала античехословацкую кампанию. Он также известил регента Хорти, что Германией планируется раздел Чехословакии с привлечением Польши и Венгрии[465]. Американский историк Уильям Эдвард Додд (1869–1940) и одновременно посол Рузвельта в Берлине в 1933–1937 гг. в своём дневнике отмечал, что «в Польше и Венгрии уже правят фашисты»[466]. Гитлер использовал польские и венгерские территориальные претензии к Чехословакии. Это позволяло Берлину представлять свои требования отторжения Судетской области не как германскую агрессию, а как международный спор, связанный с несовершенством чехословацких границ и защитой различных национальных меньшинств. Правящие классы Франции и Англии через свои дипломатические службы толкали президента Бенеша на капитуляцию. В противном случае, грозили они, весь мир признает Чехословакию единственной виновницей войны[467]. Одновременно лондонское правительство осуществляло мероприятия для запугивания английского народа угрозой войны с немцами с тем, чтобы англичане приняли бы урегулирование чехословацкой проблемы как спасение мира для себя и других народов. В этих целях в парках английской столицы демонстративно рыли окопы, выдавали лондонцам противогазы. Усиленно нагнеталась тревога, создавалась психологическая обстановка надвигающейся страшной опасности. Это возымело нужное для правительства действие на население[468]. Для Гитлера вопрос о судетских немцах являлся только удобным предлогом для агрессии, целью которой являлось прямое подчинение Чехословакии Германии[469]. Гитлеровская пропаганда в Чехословакии находила благодатную почву, фашистская идеология не оставалась без влияния[470]. Захватив Чехословакию, Германия становится хозяином европейского континента[471].
