Я провел свою последнюю ночь в Синдзюку с Коуплендом и другом. Трудно продраться сквозь все эти безымянные неоновые улицы, на которых роятся все известные формы электронной рекламы. Моросящий дождь смягчает сияние сюрреалистических размеров и четкости экранов, установленных на фасадах зданий. Японцы знают главное о телевидении: сделайте что-либо достаточно большим и это будет выглядеть клёво.

У французских ситуационалистов, болтавших об обществе зрелища, не было такого примера перед глазами. А я прямо здесь, и люблю это место. Синдзюку ночью — одно из самых безумно красивых мест в мире, самое по-дурацки красивое место — эта комбинация и вызывает восхищение.

Ночью, наблюдая за японцами, за тем, что они делают, среди всего этого электрического китча, всех этих беспорядочно перемешанных медиаобразов, в этом устойчивом хаосе неонового шторма маркетинговой кутерьмы, я получаю ответ. Япония все ещё Будущее. И если головокружение прекратится, это всего значит только, что они подошли к концу туннеля, которого достигли из-за преждевременного ускорения. Это первый город, в который вовремя и со всеми удобствами пришел новый век — в самый современный город на Земле — здесь находится центр всего.

В мире, который управляется стремительными технологическими переменами, японцы обрели свое место. Они знают, как в нем жить. Никто не узаконивал эти перемены, они просто происходят и будут происходить. Японцы уже более ста лет испытывают это на себе.

Сегодня ночью я наблюдаю за их размеренной жизнью, жизнью, протекающей в свете гигантских телевизоров. Наконец-то дома, в 21 веке.

Wired, 9:9 (September, 2001), 117-119