Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 79
11 апреля 1310 года начались слушания свидетелей, обвиняющих орден. Был найден всего лишь 21 человек, из которых двое не принадлежали к ордену, а прочие были главным образом теми, кто настаивал на своих показаниях перед папой. Как и следовало ожидать, все преступления, которые вменялись ордену в папской булле, вновь были повторены этими людьми. Однако комиссия успела продвинуться лишь до опроса 13-го свидетеля, когда нетерпение короля проявилось в варварском и противозаконном поступке, который, вероятно, уже давно вынашивался.
Архиепископ Сенса, викарным епископом которого был епископ Парижа, умер незадолго до Пасхи 1309 года, и папа оставил за собой право назначить преемника. Филипп написал ему, потребовав назначить Филиппа де Марини, епископа Кэмбре, и брата Энкиранда, его премьер-министра, на эту должность, заверяя, что его юный возраст вовсе не является препятствием, а, наоборот, данное назначение докажет, насколько не по годам он развит. Папа хоть и крайне неохотно, но был вынужден дать согласие, и в апреле 1310 года Марини получил должность. Для перехода к действиям время теперь уже не тратилось. В воскресенье 10 мая четыре защитника ордена узнали, что провинциальный совет Сенса собрался в Париже, чтобы самостоятельно вести процесс против рыцарей. Они забили тревогу и обратились в комиссию, которая, хотя и не заседала по воскресеньям, собралась в этот день, и Питер Болонский проинформировал их о том, что выяснилось. Он попросил, чтобы ему позволили зачитать воззвание, которое он написал. В этом ему отказали, но было сказано, что, если он хочет передать бумаги в защиту ордена, они их примут. Он тут же выложил письменный документ, заявив о той угрозе, которая угрожает узникам, призывая Святой престол и умоляя комиссию остановить действия архиепископа и его помощников. После этого защитники ордена удалились, и дальнейшее рассмотрение этого вопроса было отложено на вечер, когда они вновь появились и передали обращение к архиепископу Сенса, содержащее прошение к папе. Члены комиссии тем не менее отказались вмешиваться в настоящее дело.
Следует отметить, что защитники ордена, пользуясь этим случаем, умоляли комиссию назначить одного или нескольких из своих нотариусов подготовить заключение в их защиту, поскольку они не могли нанять нотариуса, который согласился бы работать на них, возможно из-за страха вызвать неудовольствие короля либо же из-за отсутствия средств у обвиняемых.
В понедельник и вторник были заслушаны еще двое свидетелей. Один из них по имени Хумбер де Пюи заявил, что после отказа признать преступления, вмененные в вину ордену, его, по приказу Жана де Жанвили, трижды пытали и тридцать шесть недель держали на хлебе и воде в подвале башни.
Занимаясь этим вопросом, члены комиссии, к своему негодованию, узнали, что совет собирался приговорить к сожжению на костре 54 рыцарей из тех, кто выступил в защиту ордена. Они постоянно посылали своих нотариусов и одного из надзирателей тюрьмы, где содержались тамплиеры, чтобы уговорить архиепископа действовать с осторожностью, поскольку имелись серьезные основания усомниться в правдивости обвинений. Также они разъясняли, что свидетели были настолько запуганы тем, что услышали о намерениях совета, что не в состоянии давать показания, о чем также говорилось в прошении тамплиеров, адресованном папе.
Архиепископа, который платил за свое избрание требовательному кредитору, не могли остановить подобные доводы. Он старался как можно быстрее завершить дознание. В понедельник он вызвал нескольких осуществлявших защиту ордена рыцарей в совет, и сам снова их допросил. Те, кто ранее признал вину, а потом отказался от своих показаний и продолжал настаивать на этом теперь, были объявлены закоренелыми еретиками и переданы мирской власти для сжигания на костре. Те, кто не признался и не собирался признавать вину, были приговорены к тюремному заключению как непримиримые тамплиеры, а те, кто продолжал подтверждать чудовищные преступления, легшие в основу обвинений ордена, были выпущены на свободу как примирившиеся.
Следующим утром пятьдесят четыре тамплиера, признанные непримирившимися, были выведены из тюрьмы, посажены в телеги и привезены к месту казни, где они увидели сложенные дрова и палачей, стоящих с зажженными факелами. Присутствовал и представитель суда, который обещал свободу и королевское расположение тем, кто откажется от своих показаний или признает вину ордена. Друзья и родственники несчастных жертв столпились вокруг них в слезах и молитвах, упрашивая их сделать признания, которые от них требуются, и спасти свою жизнь. Напрасно. Мужественные рыцари, которые, сломленные муками пыток и опустошенные одиночеством и лишениями, признали правдой самые абсурдные обвинения, теперь, видя, что их мучениям в некоторой степени наступает конец, не стали ложью покупать себе жизнь, чтобы провести ее остаток в бесчестии и позоре. В один голос они вновь заявили о своей невиновности и невиновности ордена. Они призвали Всевышнего, Пресвятую Деву Марию и всех святых помочь и поддержать их, пропели отпевальные песни и умерли под слезы и причитания присутствующих.
Осужденные на основании неопровержимых доказательств преступники, как известно, умирают, заявляя о своей невиновности, однако это происходит, когда у них нет ни малейшей надежды на спасение. Здесь были предложены жизнь и свобода, и жертв умоляли принять их те, кого они больше всего любили. Не следует ли предположить, что люди, которые устояли перед всеми этими соблазнами, были искренними и говорили правду и их поддерживала уверенность в том, что их как мучеников примет Господь, в которого они свято верили в соответствии с учением христианской религии?
В среду Аймерик де Виллар-ле-Дюк, мужчина 50 лет, предстал перед комиссией. Он был мертвенно-бледен и казался запуганным до крайности. После того как ему были объявлены пункты, по которым он должен был давать показания, он торжественно заявил о своем страстном стремлении говорить только правду. Затем, ударив себя в грудь сжатыми кулаками, он опустился на колени и, протянув руки к алтарю, произнес следующие памятные слова:
– Я продолжаю утверждать, что грехи, вменяемые тамплиерам, совершенно лживые, хотя я сам и признал некоторые из них, не в силах вытерпеть пытки, которым, по приказу Ги де Марсиле и Гуго де Сели, королевских рыцарей, я был подвергнут. Я видел 54 рыцарей, которых везли на телегах, чтобы сжечь на костре за то, что они не согласились признать то, что от них требовалось. Я слышал, что их сожгли, и я сомневаюсь, смог ли я, как они, сохранить свое достоинство и мужественно вынести ужас костра. Полагаю, если бы мне стали угрожать этим, я бы дал показания под присягой членам комиссии или любому другому лицу, которое бы меня допрашивало, что все эти грехи, приписываемые ордену, правда. Я убил бы даже Господа, если бы того от меня потребовали.
После этого он стал искренне умолять членов комиссии и нотариусов, которые там присутствовали, не раскрывать вырвавшиеся у него слова перед королевскими чиновниками и надзирателями, если только они и его не хотят отправить на костер.
Не достаточно ли этих простых честных слов и искренности, с которой прозвучала в них истина, для того, чтобы перевесить в нас чашу сомнений против всех признаний, выбитых пытками, обещаниями или угрозами и дать представление об их ценности?
Члены комиссии, которые на протяжении всего времени рассмотрения этого дела продемонстрировали, что руководствуются чувством гуманизма и справедливости, заявили, что накануне вечером один из свидетелей пришел к ним и стал умолять сохранить его показания в тайне по причине опасности, которой он подвергнется, если они станут известны. Рассудив, что будет несправедливым заслушивать свидетеля в данном запуганном состоянии, они, посовещавшись, решили отсрочить свое заседание на более поздний период.
Таким образом, видно, что даже папская комиссия не могла защитить свидетелей, которые были честны и достаточно смелы, чтобы отстаивать невиновность ордена. Поэтому вопрос справедливости здесь совершенно не рассматривался, Филиппу нужна была виновность ордена в самых немыслимых преступлениях, и смерть ждала тех свидетелей, кто не давал желаемых им показаний. Между тем его сподручные весьма активно старались манипулировать узниками. Угрозами и обещаниями им удалось сделать так, чтобы 44 из них отказались от своих намерений защищать орден.
21 мая встретились члены комиссии. В отсутствие архиепископа Нарбона и архидьякона Трена они объявили свою деятельность приостановленной на текущий момент и перенесли следующее заседание на 3 ноября.
В этот промежуток времени действия совета Сенса были копированы в других провинциях. Архиепископ Реймса созвал совет в Сенли, и по его приговору девять тамплиеров были отправлены на костер. Другой совет был проведен архиепископом Руа в Пон-де-эль-Арк, было сожжено несколько тамплиеров. Епископ Каркасона председательствовал на совете, который передал множество жертв в руки светским властям. 18 августа архиепископ Сенса провел второй совет и сжег четырех рыцарей. Герцог Лоррейн Тибол, близкий друг короля Филиппа, погубил множество тамплиеров и захватил собственность ордена.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 79
